Ветчина бедняков

Директор заметно расслабился и со вздохом опустился обратно за стол. Пока он приходил в себя, оа занялась кабинетом. Это был самый простой кабинет: стол, стулья, компьютер, стелажи с папками… Ничего особенного. Скромная обстановка. Белый халат директора подчеркивал медицинскую принадлежность учреждения, и она отметила, что это первая деталь того, что она попала в клинику, а не в контору по страхованию…

— Ах, господин Грабоский так расхваливал ваш филиал и вас лично, что мне просто захотелось познакомиться с вами! Я столько слышала о вас… (она все болтала и болтала, легкомысленно, как богатая дура, лицо директора становилось все светлей и светлей, а взгляд — все более целенаправленным… Она с благодарностью вспомнила Артура. Он был прав. Липкий взгляд директора не отрывался от ее фигуры, нагло шаря по всему телу и вызывая ощущение гадливости… Но она все улыбалась и улыбалась). Поболтав так о пустяках и полностью втеревшись в доверие незадачливого ловеласа директора, она мысленно поздравила себя с первой победой. Вскоре на столе появилась бутылка хорошего армянского коньяка и коробка дорогих шоколадных конфет, а какая-то медсестра внесла чашки с дымящимся кофе. Директор пересел напротив и демонстративно положил руку ей на колено. Она сделала вид, что не замечает этого.

— Моя дорогая, вы надолго в Южногорске?

— На месяц. Приехала заниматься делами покойной сестры.

— Ах, простите… Мне так жаль…

— Не стоит. Мы не были особено близки.

— Отчего умерла ваша сестра? Неужели ее не смогли спасти?

— Это был несчастный случай. Автомобильная катастрофа. Моя сестра была плохим водителем…

Наконец ей удалось подвести разговор к нужной теме:

— Ах, как бы мне хотелось поближе познакомиться с вашей клиникой! Как вы здесь все расположили? Господин Грабовский так хвалил ваше умение экономно расходовать площадь…

На столе появился план. А на ее плечах — рука, словно случайно ее обнявшая. План был стандартным. На первом этаже — кабинеты врачей, директора, какие-то административные комнаты (кажется, и бухгалтерия). На втором — лаборатории, физиотерапия, рентген, несколько палат для больных, небольшая столовая.

— У вас есть бассейн?

— К сожалению, мы не успели…

— Как, неужели у вас в подвале не оборудован бассейн? Разве у вас нет подвала?

— Конечно, есть. У нас большой подвал. Мы хотели бы такое переоборудование в будущем, но все время не хватает средств.

— Я обязательно скажу об этом господину грабовскому!

Его рука спустилась ниже.

— Я слышала по телевизору, что вы бесплатно лечите приютских детей? Ах, это так прекрасно, так благородно… Я в таком восхищении…..

— Да, мы проводим такую акцию. Мы относимся к этому так серьезно, что каждый ребенок проходит у нас полное обследование и лежит в клинике несколько дней.

Наконец она убрала руку (красиво, с улыбкой, кокетливо, хотя ей казалось, что она сбрасывает со своего тела противное зловонное насекомое). Тогда начались вздохи:

— Ах, дорогая, как бы я хотел узнать вас поближе, вы так прекрасны…

— Поближе? Неужели здесь, в клинике?

— Моя дорогая, у меня есть личные апартаменты, я иногда ночую здесь, когда много работы… Если вы хотите, я вам покажу…

Разумеется, она захотела. Тогда, расплываясь от восторга, он повел ее в конец коридора, отпер какую-то дверь. Это была предпоследняя дверь по коридору. Последней, рядом, былы дверь входа в подвал… Она оказалась в красивой, довольно современной комнате, обставленной даже с роскошью… Большая круглая кровать, над ней — зеркала. Дорогая музыкальная аппаратура. Кресла, журнальный столик с антикварной лампой. В углу — обширный бар. Дверь в ванную. Директор закрыл дверь. Она обворожительно улыбюнулась:

— Можно в ванную? Приготовь пока нам выпить!

— Что выпить? Шампанское? — от восторга у старого придурка заплетался язык, и она вдруг поняла, что именно испытывала Светка, занимаясь своей древнейшей профессией…. Не страсть к деньгам. Не отвращение. Напротив. Восторг. Власть. Упоение этой властью над двуногими скотами, готовыми ползать возле ее ног оттого, что она — женщина, а, значит, воплощение их похабных желаний. И это упоительное ощущение не испугало ее. Напротив. Перед тем, как ускользнуть в ванную, она спросила с самым сексуальным придыханием, которое только возможно:

— А нам не помешают, дорогой?

Он аж затрясся:

— Нет… нет… я сейчас позвоню… предупрежу, чтобы меня не беспокоили.

— Три часа! Не беспокоили — три часа! — и захлопнула за собой дверь. В ванной она расстегнула брюки и вынула пузырек с таблетками, который предсмотрительно сунула за резинку трусов. Артур очень удивлялся, когда по дороге она попросила его остановиться возле аптеки. Но так и не сказала ему, зачем. Две таблетки она раздавила в кулаке, сжала левую руку, а остальные отправила обратно. Потом слила воду и выплыла наружу. Директор сидел на кровати и выглядел так нелепо, что она едва не расхохоталась. Взяла один. Они выпили. Шампанское оказалось отвратительным (как и все в этой дыре). Кисловатая дешевка. Она потрепала его по щеке:

— Поставь нам красивую музыку!