Ветер и искры (сборник)

Мужчины ничего не должны бояться. Так говорили в его народе много веков назад. Но после Темного мятежа он не единожды просыпался от кошмаров и старался избегать высоты. То падение до сих пор стояло у него перед глазами.

Его вышвырнули из Зала Совета, сбросили с самой вершины Башни Альсгары, заставив падать в Бездну, сквозь горящий воздух, плавящийся камень и взлетающие в небеса души убитых носителей «искры».

Мир сошел с ума, воздух стал водой, огонь снегом, снег стеклом, а стекло — раскаленным металлом. Запахи и звуки поменялись местами. Сила, что была освобождена в день мятежа, казалось, перековывала саму вселенную. Башня плакала, словно живая, и ее слезы прожигали в земле и камне огромные ямы, позже превратившиеся в озера. Многие районы Альсгары горели.

В тот день «искры», не выдерживая выплеснутой силы, меняли привычные плетения, искажали и извращали их. Щиты, которые Огонек воздвиг вокруг себя, лопались с каждым ярдом падения. Они трещали, расползались по швам, рвались в клочья, превращались в морскую пену и таяли. Лей-рону потребовалось все его мастерство, чтобы удержать последний, распадающийся под пальцами, словно саван мертвеца, щит. И все равно это не спасло его от того, чтобы стать калекой.

Он лежал на горячей дымящейся земле, среди трупов своих учеников и друзей, умирая от жуткой боли в ноге, и выл от ярости и страха за судьбу Черканы, оставшейся наверху без его поддержки.

Тот, кого потом назвали Чумой, пытался ползти, пытался вернуться, но у него мало что получилось. Рухнувшие с небес редко воспаряют обратно.

Ему до сих пор было стыдно за свое поражение. И за свой страх.

Краешек солнца появился из-за правой, самой пушистой сосны, Лей-рон прикрыл глаза, чувствуя на лице тепло лучей, а затем неохотно сел. Краткое время отдыха после тренировочного поединка прошло. Пора заняться делами.

По ножнам неторопливо ползла божья коровка. Проклятый подставил палец, терпеливо дождался, когда насекомое залезет на него, и бережно ссадил на лист ближайшего одуванчика. Затем встал и, хромая, направился к шатрам, разбитым на противоположной стороне большой поляны.

Набаторский гонец терпеливо ждал его. Лей-рон молча протянул руку, взял пакет, жестом отпустил солдата и, пройдя мимо почетного караула гвардейцев, вошел в шатер.

Сел в низкое плетеное кресло и с облегчением вытянул ногу, которую продолжала грызть боль.

— Ты ведешь себя неразумно. Лекарь запретил тебе нагрузку на колено.

Аленари, уже полностью одетая, восседала на кровати и чесала за ухом развалившегося уйга. Тот блаженно жмурил желтые глаза и урчал. Лей-рон неодобрительно посмотрел на зверя в своей постели и распечатал конверт:

— Ты ведь хотела сегодня поспать чуть дольше, чем обычно.

— Отоспимся, когда выиграем эту войну.

Он цепко взглянул на нее. Раньше ему тяжело было понять, какие эмоции скрываются под холодной маской. Теперь — мог читать по глазам и голосу.

— Что случилось?

Она едва заметно хмыкнула и опустила плечи:

— От тебя всегда было тяжело что-то скрыть. Я говорила с Митифой.

— И?! — Он подался вперед.

— Новости безрадостные. От ее армии ничего не осталось. Полный разгром. Она сама уцелела лишь чудом.

Лей не стал давать волю своей ярости, быстро пробежал глазами по строчкам донесения и только после этого сказал:

— Клянусь Угом, для нас это может плохо кончиться.

— Клянусь Соколом, ты прав, — в тон ему ответила Проклятая, и ее изящные пальцы на миг перестали гладить уйга.

— Я всегда считал, что доверять ей армию может стать непростительной ошибкой.

— Не кори себя, Лей. У нас не было выбора.

Он хмуро кивнул и задумался. Тальки и Рован, на которых он так надеялся, умерли гораздо раньше, чем следовало. Их гибель поставила под угрозу всю кампанию.

— Что она сделала? Ее армия была вдвое сильнее. Там было три моих полка. Отличные воины! Как можно было дать себя разбить кучке измотанных солдат и трем десяткам нирит?

— Ну положим, дочерей Пепельной девы было несколько больше, но это не оправдывает поражения. Корь сказала, что Грох-нер-Тохх внезапно пробудилась, и разверзлась Бездна.

Рыжая бровь дернулась, северянин хрустнул пальцами:

— Где она сейчас?

— Направляется к нам. Во всяком случае, так говорит. Но это еще не все плохие новости.

— Продолжай. — Он устало и разочарованно махнул рукой. — Вряд ли меня теперь хоть что-то удивит.

— Ее «искру» крепко измотали, она до сих пор не пришла в себя…

— И будет для нас не слишком полезна, — мрачно закончил Чума. — Что-то еще?

— Да. Она убила Тиа.

Лей-рон откинулся на спинку кресла и сокрушенно закрыл глаза. Повисла гнетущая тишина.

— Иногда мне кажется, что это возмездие Уга, — наконец сказал он. — Это очень большая потеря. Я так надеялся, что Дочь Ночи все-таки присоединится к нам. Теперь я понимаю, почему Митифа не смогла выиграть. Тиа выступила против нее?

— Да.

— Как она узнала?

Аленари пожала плечами:

— А как узнали мы с тобой? Корь затащила Ретара в ловушку. Тиа не могла не попытаться отомстить. Было бы странно, если бы она этого не сделала.

Он мрачно потер подбородок:

— Мне жаль Тиа. Я способен понять, почему она была не на нашей стороне.