Ветер ярости

– Всего в книге шесть циклов. Расскажи, хронологически что за чем появлялось?

– «ветер ярости» я писала вместе с циклом про книжный магазин – «Эти люди не знали моего отца». А потом уже появились «Кузьминки» и текст «Что я знаю о насилии», который вышел на Кольте, потом «Сибирь» и «Проспект мира».

– Расскажи мне о них, в каком состоянии ты была, когда появлялся каждый? Что повлияло на появление этих текстов?

– Давай по порядку…

Кузьминки

Москва – удивительное место, она включает в себя много разных городов, я особенно люблю спальные районы, потому что когда ты в них оказываешься, ты попадаешь в любой маленький российский город. И вся зелень и хрущевки, особенный темп времени внутри этих районов напоминают мне Усть-Илимск. В Кузьминках мы жили в крохотной квартире-хрущевке, в такой квартире я росла и прожила 17 лет, во дворе этого дома я сушила белье и выходила покурить к подъезду. Там много бездомных котов и особенный провинциальный шум, который невозможно найти в центре Москвы. Мы прожили в Кузьминках два года, почти каждый день я ходила в парк, парк там потрясающий, и потрясающее время в этом парке – оно очень медленное, как будто сгущающее все вокруг. И Кузьминки заставили меня вспомнить то, чего мне до переселения туда помнить не хотелось – свое детство и чувство дикого одиночества, а еще щемящей любви. Я приходила из парка после прогулки и писала про Кузьминки.

Кузьминки

темные предновогодние дни
талый снег над нами
в черных проталинах льда утки стараются
жить едят принесенный хлеб
мальчик швыряет мякиш и селезни
боками расталкивают коричневых уток
натыкаются клювами на грязноватый хлеб

в черных проталинах отражаются складки неба

деревья не отражаются они на морозе черны
деревья плывут на меня когда я иду по тропе
в запахе потеплевшей коры
влажного серого снега

деревья дрожат в звуке церковного колокола

тропа дрожит и ведет на гору
колокол нажимает
тянет людей
к субботней службе бегут
женщины и мужчины
мальчиков оставляют играть на дворе
мальчики смотрят на пылающий храм
мальчикам неинтересно
они скучают по играм еде
так идет рождество

многие женщины в пёстрых платках кланяются

каждому слову
каждому пропетому звуку
накладывают кресты
я вхожу в храм
я рассматриваю его как музей
богородица и иисус в золоте в бирюзе
складки золотые на шее матери богородицы
золотые кольца каменные бусы серьги
на золотых цепях как грибы
за стеклом у задумчивых лиц святых
золото как виноград как ягоды спелые

в храме всегда осень

увядают старухи среди золотых облачений
ясно-голубой купол бесконечным утренним небом
на меня засмотрелся
и кто-то позвал
старуха потянула меня за рукав
чтобы я обернулась как многие здесь
дать дорогу священнику
его ухоженной бороде
дыму кадила

и я увернулась от дыма

я хотела разглядеть его лицо
и выражение взгляда

он шёл золотой механической куклой

и другие кланялись ему тысячу раз
как колоски

II

1