Ветер истории

— А, пойдем, — махнул я рукой. Канониры и правда были нужны, но заражать ополчение разгульной флотской вольницей и дешевыми понтами не хотелось. Моряки по большей части анархистами были и понимали анархизм по-своему. Насмотрелся я на них в первый день восстания. Так что принимать их в дело надо, но на своих условиях.

Куда нас привел Толя с товарищами я так и не понял, темно было да и шли какими-то подворотнями. На вид кабак как кабак, только набит исключительно матросами.

— Здорово, братва! — громогласно поприветствовал народ Толя. — Вот приехали к нам представители революционного пролетариата из Петрограда знакомится. Прошу любить и жаловать.

— А что, я эту пролетарочку полюблю со всем удовольствием, — обрадовался пьяный в дымину матрос, хлопая Елену по заду. И тут же слетел с лавки от мощной оплеухи. Надо же, а с виду и не скажешь, что у нее рука такая тяжелая.

— Ну что, Васек, как удовольствие от пролетарки? — спросил Толя кавалера, трясущего на полу головой под всеобщий смех.

— А ничего так, душевно, — ухмыльнулся тот. — Аж протрезвел.

Зал опять тряхнуло мощным взрывом смеха. Со всех сторон посыпались шутки и советы. Толя постоял, глядя на людей с ироничной улыбкой, а когда шутники подвыдохлись поднял руку и резко оборвал веселье суровым рыком.

— Тихо, братва! Повеселились и будет. Товарищи по делу прибыли. Зубы потом скалить будем.

А Толя в авторитете, сразу народ подобрался. Говорили мы долго, обсудили и дисциплину и цель создания ополчения. Говорили о политике и о запланированной работе. Договорились о наборе канониров и сигнальщиков, о порядке подчинения и взаимодействия. Помню, еще подумал, что ополчение может стать своим и для солдат и для рабочих и для матросов, сплавляя их в единую товарищескую среду. Потом налаживали связи, просто общаясь по душам за одним столом, потом отмечали отречение Николая, потом пили за товарищество, потом боролись на руках с Толиком, вроде, что-то ему про "Маузер" свой рассказывал, а потом только отдельные картинки и темнота.

Проснулся я жестокой головной болью от радостного завывания за окном.

Хотел буржуй пройти мимо, но это было не просто.
Мама – анархия, папа – стакан портвейна!

Припев почему-то орали после каждой строчки, понравился, наверное.

— Твою ма-а-ать, я что вчера еще и пел, что ли? — простонал я в пространство.

— И пел и на гитаре играл, — ответило пространство голосом Елены.

— Я же не умею на гитаре, — удивился я, изо всех сил сосредотачивая взгляд.

— Ну это-то я заметила.

Елена стояла у двери со стаканом чего-то мутного в руке. Бодрая, свежая, а главное, одетая. Это хорошо, а то как голос ее услышал, сразу подозрения прокрались в сознание.

— Держи, герой.

Елена протянула мне стакан. Глотнул на пробу разок – рассол! То, что надо! Я жадно забулькал спасительной влагой.

— Что вчера было-то, а то не все помню, — опасливо спросил я в ожидании самого худшего.

— Да нормально все было, лишнего не наговорил, перед народом не позорился. Ушел сам твердой походкой. Ты уже здесь рухнул, — Елена иронично улыбаясь наблюдала за моими страданиями. — Стакан-то отдай, командир, а то сидишь с ним как царь со скипетром.

— Ой, спасибо Елена Владимировна, — протянул я ей стакан.

— Да ладно уж, вчера на "ты" перешли. Леной зови.

— А-а-а…

— Не было ничего, — отрезала она. — Ты себя прилично вел, не посягал и не намекал даже и другим не позволял.

— Фу-у-у, отлично! Как там обстановка?

— Все хорошо, с моряками у нас теперь полное взаимопонимание и уважение. Даже в установке пушек помочь обещали. Умеешь ты с людьми договариваться, я бы не смогла с них столько всего выжать.

— Ну и славно. Пора делами заниматься. Сколько сейчас времени?

Лена молча показала мне мои часы. День был в разгаре, дел было полно.

Первым делом мы поехали на Петроградку. Точнее на собрание тамошней большевицкой ячейки, где решался очень важный для меня вопрос. Дело в том, что я подал заявление о вступлении в партию. Конечно, проще было вступить в РСДРП у каких-нибудь межрайонцев или меньшевиков, а потом просто примкнуть к большевикам и я бы считался ими вполне своим. Я даже одно время думал так и сделать, но по здравому размышлению пришел к выводу, что определяться политически надо сразу точно. Глупо было, конечно, напиваться перед таким важным мероприятием, но что уж теперь после драки кулаками махать, тем более, что не пьянства ради, а общего дела для.

Прибыли мы вовремя, что уже было хорошо. Лена в собрании не участвовала, так как ни к большевикам, ни к Петроградской стороне отношения не имела, но присутствовать ей разрешили. Кроме нее приглашенным гостем из ячейки Нарвской стороны присутствовал Сыпченко. После революции строгость конспирации несколько спала, к тому же формально межрайонцы и большевики были все еще однопартийцами да и знали ветераны подполья друг друга прекрасно. Клим предпочел остаться в коридоре.

Первым слово взял председатель. Имени я его не знал, партийной клички тоже да и вообще видел в первый раз.