Ветер из Ига

10 марта к крепости Хара пробьется подкрепление, благодаря чему число самоубийц достигнет 30 тысяч, против которых будет послана армия в 200 тысяч самураев. 12 апреля состоится решающий штурм крепости, в результате которого воины сегуната захватят внешний периметр обороны противника. И через три дня все будет кончено. В результате штурма погибнет 10 тысяч воинов сёгуната и затем обезглавлено более 37 тысяч восставших, включая женщин и детей.

Возможно, читая подобный материал дома, в XXI веке, Ал мог бы отнестись к теме чисто философски, или, точнее, пофигистски, ему-то что, все давно прошло и быльем поросло. Но живя в XVII веке, за каких-нибудь десять лет до кровавых разборок, когда произошедшие в Симабара события каким-то диковинным образом должны были выползти из прошлого и угнездиться в будущем… Не в чьем-нибудь, а именно в его будущем. В будущем его семьи… нет, чего-чего, а такого будущего он не желал ни для себя, ни тем более для своих близких.

Поэтому Ал упорно колесил по стране, до боли в глазах вчитывался в реестры самурайских родов, стремясь отыскать проклятого народного вожака Иеронима и прикончить его.

Потому что если не убить Амакуса Сиро, то всем придется драпать. А вот удастся ли в сложившихся условиях забрать всех и не понести ни малейших потерь?..

На самом деле, без сомнения, революция была нужна и необходима, и где-то в душе он не мог согласиться с тем, что недостойно терпеть издевательства и гонения, но… опять эти но. Выросший в стране, в которой именно революция натворила таких дел, поломала человеческие судьбы и отнесла саму страну на несколько веков назад, ввергнув ее в состояние рабства…

Поэтому, при всем признании нужности и своевременности революционных действий, Ал страстно ненавидел подобный выход из положения. И предпочитал если не остановить кровавые события, то по крайней мере находиться от них по возможности подальше.

Глава 11 Советник Ёся, или раб среди баб

Некоторые говорят, что самурай умирает так же, как и живет. Но я утверждаю, что это не так. Самурай может всю жизнь чтить законы своих предков и не запятнать своей чести даже в малом. Но умрет он в бою, рассеченный мечом, сраженный стрелой или придавленный камнем, оторвавшимся от стены. Умрет, не написав своего последнего стихотворения.

Смерть приходит тогда, когда хочет сама, а не когда самурай ждет ее при всем параде.

Тода Хиромацу. Книга наставлений

Из-за того что Дзатаки последнее время был постоянно занят спасенной девочкой, его наследник Хаято был вынужден бродить по замку, не зная, с кем можно проконсультироваться относительно своей пленницы. Действительно ли это одержимая бесами женщина, которую синоби держали в пещере, желая получить от нее не менее одержимое дитя, сошедшая с ума пленница, или… Парень буквально сбился с ног, то просыпаясь посреди ночи от мысли, что чудовище порвало цепи, то вдруг вспоминая, что работающие при зверинце самураи вполне могли забыть попоить одержимую. Да и как ее напоить, когда она не видит и не слышит ничего и никого вокруг себя. Разве что башкой сунуть в бадью с водой. Но только как перед этим убедить ее не разбивать эту самую бадью? Как вложить в ее рот хотя бы крошку хлеба? Кусочек мяса или рыбы?

Первые три дня чудовищная женщина билась в цепях и днем и ночью, рыча и вопя изо всех сил, так что наблюдающий за ней некоторое время по поручению Дзатаки Тёси-сан был вынужден засовывать в уши паклю, а стражники ходили мрачные, моля у кармы только одного, чтобы господин или его сын как можно скорее отдали приказ покончить с проклятой ведьмой.

Подозревая, что они могут ослушаться и под каким-нибудь предлогом разобраться с пленницей, Хаято зачастил в зверинец.

На следующий день, после того как дикая дева была помещена в клетку, самураи, семьи которых располагались в замке над зверинцем, запросили разрешение переселиться в городские дома, где они были готовы снять жилье на собственные деньги, лишь бы только не слышать душераздирающие вопли. Через два дня после ее заселения в клетку в зверинце перебесились все животные, так что двух белых волков пришлось пристрелить, а остальных животных спешно перевозить в помещение бывшей казармы, сделанной в стиле нагая[12].

Через три дня непрекращающегося буйства и ора девка вдруг сникла, прежде громовой голос охрип, да и сама она перестала взывать к злобным духам мести, а, упав на подстилку, забилась в угол, где и валялась, слабо порыкивая на проходящих мимо клетки служителей и то и дело являющегося проведать ее Хаято.