Ветер из Междуморья. Джай (СИ)

   - Разве ты не все использовал?.. - сонно пробубнел Джай, переворачиваясь на другой бок.

   - Конечно, нет! Я собрал остатки в бутылочку, закрыл плотно крышкой, и храню, как зеницу ока. Ценнейшая вещь!..

   - Я тебе еще сделаю, только дай поспать...

   Но монах, вместо того, чтобы успокоиться, вдруг принялся копошиться в своих вещах с каким-то необычным остервенением, о чем свидетельствовали шорох, бряцание и его ругань. Джай подозревал, что до знакомства с ними, благочестивый Скайси так не сквернословил.

   - Кто-то украл, смарг его сожри!.. Украл! Зачем?.. Потухни мой огонь, зачем воровать мои вещи?! Вот ведь!.. Гипокова кровь!.. Чтоб тебе сгореть в плевке кивела... Чтоб тебя бабка кафтайфа забодала... Да чтоб ты голой задницей на муравейник уселся!.. Чтоб тебя синица заклевала!..

   Джай снова перевернулся, приоткрыл один глаз: Скайси вытряхнул содержимое своей сумки на кровать рядом, и перебирал бутылочки, мисочки, палочки, книжечки, лоскуты, бусы и прочие вещи, крайне необходимые в его монашеской жизни.

   Адонаш сел на тюфяке, лицо его было таким, что взгляни на него сейчас вражеская армия - разбежались бы без боя все до последнего солдата. Он не говорил ни слова, и даже не смотрел в сторону Скайси, но Джай знал, что терпение его лопнуло.

   - Кто-то украл мою краску!.. - взвизгнул Скайси. - Джай! Ты?

   - Зачем она мне? Я сам ее тебе дал...

   - В прошлый раз...

   - В прошлый раз я просто избавился от вони, Скайси.

   - Так ты не брал?.. Кто же тогда? Ни искры ни пламени. Кому это понадобилось?

   - Еще раз разбудишь меня раньше, чем нужно, - прорычал Адонаш, так и не взглянув в сторону монаха, - и я, клянусь своим огнем, обрею тебя полностью!.. А твою смаргову косицу заставлю тебя съесть!..

   Скайси открыл рот, чтобы возразить или поспорить, или выразить обиду, но увидев глаза Мастера Смерти, обращенные в видимую лишь ему одному точку на дверях, клацнул челюстью и заткнулся.

   Адонаш лег так же резко, как и встал до этого.

   Теперь монах вел себя тише воды, ниже травы, но Джай все равно не смог уснуть, и Мастер Меча, по-видимому, тоже.

   - Почему кивелы до сих пор не прокопались в деревню, если они кишат вокруг? - спросил Адонаш, не раскрывая глаз.

   - Деревня расположена на скальной породе, кто-то разумно выбрал для нее место, - ответил Джай. - Кивелам не подкопаться, но зато и растет тут все плохо. Их поля и сады снаружи, за частоколом. Теперь, когда твари расплодились, жители не могут обрабатывать землю за пределами деревни, да и просто выйти боятся - вот и голодают.

   - Но ведь как-то они жили до сих пор?

   - До сих здесь не было столько тварей. Что-то стимулировало рост популяции... Он произошел внезапно, неожиданно, за несколько месяцев. Чудовища уничтожили окрестные деревни, а Каменгорка стоит, потому что - Камен-горка!

   Адонаш вздохнул и встал.

   - На завтрак что? Мясо какое-нибудь есть?

   - Нет, Адонаш... - рассмеялся Джай, - всех собак-то поели.

   - Тьфу!.. - Мастер брезгливо сплюнул, натянул сапоги, надел перевязь с мечами и плащ. - Может поохотиться?..

   - Да шучу я... - Джай тоже поднялся, сердито глянув на притихшего Скайси, - Есть мясо - я вчера купил говяжью ногу специально для нас.

   - Хм!.. Хорошо, а как ты объяснил местным появление такого количества еды?

   Джай рассмеялся:

   - Сказал, что Скайси наколдовал голубой косицей!

   Адонаш тоже захохотал, и только Скайси непонимающе хмурился.

   Кара, которая поправлялась просто на глазах, уже давно встала. Она навела сверкающую чистоту в своем доме, растопила печь, и бодро готовила завтрак из принесенных вчера Джаем продуктов.

   Пахло пареной репой, свежим хлебом, тушеной с мясом капустой. Увидев Джая и Адонаша, выходящих из комнаты, она улыбнулась и поклонилась, а когда позади появился Скайси, так и вовсе согнулась чуть ли не до земли.

   Джай с Адонашем взорвались новым приступом хохота, а женщина испуганно заморгала.

   Наверху что-то зашуршало, открылся люк, и по лестнице, находящейся в сенях, спустился с чердака Шустряк. Одежда мальчишки сплошь была облеплена соломой, а на голове у него красовался колпак - старый, потертый, местами дырявый кожаный колпак, шитый на более крупную голову взрослого. Раньше этого нелепого головного убора Джай у него не замечал. Заметив гостей, Бонли приветствовал их кривой виноватой усмешкой.

   - Как спалось, Шустряк? Кафтайфы не беспокоили? - поинтересовался Джай.

   - Да... нет...

   Кара подавала еду к столу, накрытому новой белоснежной скатертью. Расставила тарелки, положила ложки, поставила блюдо с тушеной капустой, чан с репой, положила на вышитое полотенце хлеб, разлила по чашкам травяной настой. Они расселись за столом, и только сейчас хозяйка заметила, что сын ее в колпаке.

   - Ты что?! Бонли!.. Сними! Кто ж за стол-то в шапке садиться?..

   Мальчишка набычился, но с колпаком не расстался.

   - Сними, тебе говорю!.. - сердилась мать.

   Шустряк упорствовал. В конце концов, Кара подошла и сорвала с него головной убор, явив миру ярко-голубые волосы. Лицо Бонли тут же стало алым от стыда.