Ветер из Междуморья. Книга 1. Джай

- Послушником можно стать с двенадцати лет, если потом проявиться Дар - такого мальчика отсылают, не позволяя принять посвящение. А начать путь монаха можно лишь с двадцати, когда Сила уже не развернется, и всем понятно, что ты неодаренный.

- А сколько тебе, Скайси? Неужто, уже есть двадцать?.. – Адонаш ухмыльнулся, а монашек немного обиделся, побледнев – Скайси слишком близко принимал к сердцу шутки о своем возрасте, желая, как всякий юноша, казаться старше.

- Мне двадцать один! И я начал свой путь! Когда я получу все семь откровений, я стану посвященным!

- А-а-а… Да ты, как я погляжу, умудрен жизненным опытом!.. Двадцать один – столько прожитых лет за плечами!.. Хотя на вид тебе и… тринадцати не дашь.

Адонаш рассмеялся и отклонился, почти свесившись с кобылы, так как Скайси попытался ударить его хворостинкой, которой погонял своего Вершка.

- А вот с характером нужно поработать, Скайси! Давай, я тебя научу – вдыхаешь… и ме-е-едленно выдыхаешь…

- Чтоб ты с лошади свалился!..

- Нехорошо, Скайси, желать зла ближнему… - Адонашу удалось развеселиться.

Тем временем, дорога повернула на восток, и в лучах слепящего глаза солнца, поднявшегося уже достаточно высоко, чтобы развеять прохладу осеннего утра, пред путниками предстал величественный замок. Двенадцать башенок, коронованных узорчатыми парапетами, только на одной из них, самой дальней – синий тарийский стяг с оранжевым пламенем, зато желто-черные знамена с белой молнией, пересекающий полосатый фон, пестрят повсюду. Стены высотою не меньше пятидесяти футов. Бойницы так искусно замаскированы лепниной, карнизами и барельефами, что осаждающий, залюбовавшись великолепием архитектурных изысков, может и не заметить, что в него нацелена стрела.

Адонаш по достоинству оценил все оборонительные сооружения - этот замок мог выдержать осаду немалой армии. Широкий ров, наполненный водою, подъемный мост, по которому разом могут проехать локоть к локтю десяток всадников, герса – не просто решетка, а выкованное изображение сражающихся тигра и дракона.

Скайси попросту открыл рот, пораженный величием замка. Адонаш тоже открыл бы рот, не побывай он раньше в Городе Семи Огней, где такие чудеса на каждой улице. Возвести подобное, способны разве что Одаренные Мастера Строители, и таковых Адонашу приходилось встречать за свою жизнь.

Мост был опущен, решетка при приближении кавалькады поднялась, удивительно тихо, совершенно без скрипа или скрежета. Воины в блистающих на солнце стальных латах подняли копья, пропуская старосту, въехавшего в ворота первым, затем его охрану, а после и Адонаша со Скайси. Телеги с селянами отстали от всадников и только сейчас показались из-за поворота дороги.

Замок князя вполне мог вместить народу больше, чем в двух таких деревнях, как Низинка. Во внутреннем дворе маршировал небольшой отряд солдат в круглых, смахивающих на горшки шлемах, и кожаных доспехах, с длинными копьями в руках и короткими мечами у пояса. Здесь же суетились слуги в простой одежде: грубых льняных туниках поверх широких штанов, на некоторых, правда, красовались ярко-желтые жилеты, и шапки с вытянутыми носами, в черно-желтую полоску. Иной раз двор пересекала одна-другая хорошенькая девчонка, но так поспешно, что Адонаш не успевал как следует разглядеть, тем более, что внимание его было приковано ко вторым – внутренним воротам, которые все еще оставались запертыми, несмотря на громкие выкрики старосты: мол, бегите, встречайте, соизволил прибыть он – благородный Бульс Кирей.

- Где же здесь искать Джая?.. – озадаченно бормотал Скайси.

- Он сам нас найдет. - Адонаш спешился, подвел Миси к воротам и стал ждать.

Он знал, что лицо его сейчас – подобно камню, не выражает ничего, но также он знал, что пламя, бушующее внутри, нетерпеливый огонь, требующий от него какого-то действия, все сложнее удерживать с каждой томительно тянущейся минутой промедления.

Наконец, слава Мастеру Судеб, начало что-то происходить: из внутренних ворот вышел человек в ярко-желтом кафтане, богатством золотой вышивки, превосходившим одеяние старосты Бульса, Кафтан его тоже имел длинные рукава с вырезами, доходил до колен, открывая заправленные в высокие с чуть загнутыми кичливо кверху носами сапоги, широкие черные штаны. Сапоги тоже были черными, кроме верхней части голенища - желтой, естественно, других цветов, здесь видимо не признавали. На высокой каракулевой шапке красовался, свисающий до пояса полосатый шлейф, такой же, как у Бульса Кирея, только на порядок длиннее. Человек был тщательно выбрит, поджар, длиннонос и обладал исключительно надменным взглядом, озираясь вокруг, он презрительно кривил тонкие губы.

Появившись во дворе, этот оригинальный тип стал распоряжаться, приказывая слугам, куда отвести лошадей, где разместить повозки, куда направить прибывших селян. На старосту он не обращал внимания, несмотря на то, что Бульс, подойдя вплотную, старался найти подходящий момент для начала разговора, и, видя презрение распорядителя, попеременно то багровел, то бледнел.