Читаем Ветер из Междуморья. Книга 1. Джай (СИ) полностью

Стражи, закончив с едой, разделились, один отправился по хребту стены на восток, другой за запад, обходя дозором вверенную их бдительности северную часть, а третий остался на месте, не сводя глаз с ясного синего неба.

Аилая, выставила на камне бутыль с разбавленным вином, три деревянных чашки, выложила фрукты и сыр, еще остававшиеся в корзине, оглянулась, ища глазами внука и так и охнула, присев от ужаса и бессильно всплеснув ладонями... Мальчик взобрался на парапет и стоял на самом краю, широко расставив руки, прикрыв глаза. Ветер неистово трепал светлые волосики и полы туники, грозя сбросить легкого ребенка, а сорванец наслаждался этим, совершенно не опасаясь свалиться вниз со страшной высоты.

- Джай!.. - отчаянно закричала Аилая.

Страж, оставшийся рядом, вскинул руки, направил на мальчика, и того, подняла в воздух и поставила на широкую огражденную часть стены невидимая сила.

- Ух ты!.. - восторженно воскликнул паренек. - А можешь подольше так меня подержать, будто я лечу!..

Вместо ответа, страж отвесил ему подзатыльник, еще парочку добавила подбежавшая Аилая.

- Со свету меня сживешь, паршивец!.. А если бы свалился?! - бабушка вцепилась в его руку мертвой хваткой, намереваясь не выпускать ни при каких обстоятельствах. - Что ж ты со мной делаешь!.. Совести у тебя нет!.. Видела бы мать!..

- Джай, он и есть Джай - ветер, - задумчиво произнес печальный страж, - Назвали так, теперь не переделаешь...

- Точно, что ветер в голове, и больше нет ничего!.. - продолжала ругаться Аилая. - Вот я тебя выпорю!.. Вот только вернемся...

- Грайл!.. - вдруг заорал мальчишка, указывая вытянутой рукой куда-то в небо.

Страж вздрогнул, присмотрелся, и, не увидев ничего, вознамерился было всыпать пацану за ложную тревогу, но тут небесную синь разорвала стремительно приближающаяся черная точка, и он, приготовившись отражать атаку, сам что есть мочи закричал, предупреждая остальных стражей:

- Грайл!.. Грайл!..

Бабушка с внуком поспешили укрыться в ближайшей глухой башенке с узкими бойницами - туда тварь не пролезет, а на спуск по извилистой каменной лестнице сейчас времени нет.

Черная точка в небе приобрела очертания, представ перед стражем подобием иссушенного, довольно крупного человека, с коричневой кожей, перепончатыми крыльями и змееобразным, способным жалить, хвостом. Но жало на хвосте не смертельно, и страж опасался его далеко не так, как извивающихся волосков-отростков покрывающих мерзкую голову существа, если один из крючков, увенчивающих каждый тонкий подвижный жгут, лишь оцарапает кожу - смерти не избежать, тут и Целитель не поможет...

Тварь ощерилась рядами мелких острых зубов, вильнула в воздухе, обходя стража сбоку, но человек атаковал раньше, воздушным потоком отбросив чудовище к башне. Грайл чудом вывернулся и избежал удара о крепкую стену, который непременно размозжил бы того в лепешку. Повелитель Стихий крутанулся, взмахнув ладонями, и воздух снова послужил ему, прибивая существо сверху к хребту стены. Тварь зашипела, крякнула, расшибаясь о твердую поверхность.

Два взмаха свободной кисти руки человека - и два острых воздушных хлыста отсекли грайлу крыло и голову. Существо трепыхалось, отчаянно суча руками и ногами, безголовое тело, ударяя уцелевшим крылом, вращалось вокруг своей оси.

Снова резкие выверенные взмахи рук - и грайла порвало на множество кусочков, а сильный порыв ветра смёл все останки со стены и сбросил вниз.

Повелитель Стихий выпрямился, тяжело дыша, взглянул вверх, понимая, что предстоит новый бой - в небе вырисовывались еще шесть черных точек...

С обеих сторон приближались спешащие на подмогу стражи, ушедшие было дальше по стене, у обоих в руках луки, и еще не была выпущена из этих луков стрела, которая не нашла бы цели.

- Что там, Шай? - крикнул возвратившийся с восточного конца страж Повелителю Стихий.

- Грайл!.. - ответил тот, - И еще шестеро!.. - он вытянул руку, показывая в направлении подлетающих чудовищ, и в тот же миг несколько стрел одна за другой, со свистом рассекая воздух, понеслись, чтобы встретить непрошенных гостей.

- Танас! Твои двое правых! - кричал Шай, прямо в полете полосуя воздушной плетью одну из тварей. - Оер! Левые - ты понял!..

В первый раз атакуют сразу шестеро, даже семеро, считая убитого - такого раньше не бывало.

Зазвенела тетива, отправляя врагу смертоносные "подарки" с нечеловеческой быстротой. Грайлы визжали, метались из стороны в сторону, пытаясь вытащить костлявыми когтистыми лапами впившиеся в них стрелы. Острые зубы вгрызались в оперения до которых могли дотянуться, желтая жижа сочилась из простреленных глазниц, но чудовища и не думали отступать. Они необычайно живучи. Грайлы били мощными крыльями спускаясь к стене, чтобы уничтожить несчастных людишек, посмевшим оказать им сопротивление. Лишенные зрения, твари, казалось, не ощущали особого дискомфорта и прекрасно ориентировались в пространстве, да и людей чувствовали отлично.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
Изба и хоромы
Изба и хоромы

Книга доктора исторических наук, профессора Л.В.Беловинского «Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы» охватывает практически все стороны повседневной жизни людей дореволюционной России: социальное и материальное положение, род занятий и развлечения, жилище, орудия труда и пищу, внешний облик и формы обращения, образование и систему наказаний, психологию, нравы, нормы поведения и т. д. Хронологически книга охватывает конец XVIII – начало XX в. На основе большого числа документов, преимущественно мемуарной литературы, описывается жизнь русской деревни – и не только крестьянства, но и других постоянных и временных обитателей: помещиков, включая мелкопоместных, сельского духовенства, полиции, немногочисленной интеллигенции. Задача автора – развенчать стереотипы о прошлом, «нас возвышающий обман».Книга адресована специалистам, занимающимся историей культуры и повседневности, кино– и театральным и художникам, студентам-культурологам, а также будет интересна широкому кругу читателей.

Л.В. Беловинский , Леонид Васильевич Беловинский

Культурология / Прочая старинная литература / Древние книги