Ветер Кайласа

Сюань ласково потрепал холку Персика, когда тот уткнулся мордой в его спину. Он перекинул через спину животного тело Фэна, и что-то зашептал.

Заклинание быстро подействовало. Конь понял приказ мага и неспешно, чтобы не навредить хозяину, двинулся в западные земли.

8.

Хрустальный звон воды разлился в округе тысячами колокольчиков. Легкий ветер защекотал лицо.

Фэн лежал на мягкой перине и слушал благословенные звуки. Детская радость и беззаботность поднялись в душе мужчины. Улыбнувшись, он попытался разомкнуть веки.

Глаза открылись, но картина осталась прежней. Чернота и пустота не двинулись с места. Ли Фэн принялся ощупывать вокруг себя и понял, что лежит на траве, а рядом стоят кувшин и глиняная, самодельная кружка.

– Успокойся, А-Фэн. Здесь безопасно, – послышался приятный женский голос слева.

Фэн повернул голову в сторону звучащей речи.

– Кто ты и почему обращаешься ко мне, как к ребенку?

– Потому что теперь ты мой ученик и потому, что я гораздо старше, – ответила все та же женщина.

– Где я? Что с моими глазами? – растерянно спросил Фэн и сел.

Без зрения принц ощущал полную беспомощность. Даже в таком умиротворенном мирке, где щебечут птицы и слышен звон водопадов, оставаться во тьме было небезопасно. Слепота могла привести к гибели от рук любого существа, даже самого невинного.

– Ты на горе Кайлас в долине Парящих островов. Пять дней назад верный Персик принес тебя в долину под мой остров и так долго фырчал, что пришлось спуститься и накормить его яблоками. Конь передал послание младшего принца Сюаня и поскакал обратно к северной границе.

– Что было в том послании? – нетерпеливо перебил молодой мужчина.

Хозяйка горы сдержанно улыбнулась и продолжила:

– В сражении с императором твое зрение сильно пострадало. Я сделаю все, чтобы излечить его, но шансов мало. Сила магии Сюаня велика.

– Сюаня?

– Да, А-Фэн. Мальчик не рассчитал удар и поразил алой молнией твои глаза. Он не со зла, прости его.

Принц в ярости скривил лицо и ударил кулаком по мягкой почве. Куски дерна разлетелись и попали на белый подол монашеского платья собеседницы.

– Простить? Сюаня? Он ослепил меня! Быть может, мне и Луна простить за смерть отца и братьев по оружию! – воскликнул мужчина и попытался встать.

Стройная красавица сделала шаг назад и поправила огненно-рыжий локон, который то и дело выбивался из аккуратной прически.

– Умный генерал не бывает воинственен. Умелый воин не бывает гневен. Способный побеждать врага не нападает, – вспомнила она слова великого учителя Лао и добавила от себя: – Я научу тебя жить в мире со вселенной, сражаться по необходимости и быть смиренным. Если согласен на это и там, внизу, тебя не ждут, то оставайся.

– Как ты научишь?! Я же слеп! – закричал Фэн, и слезы бессильной ярости потекли по его щекам.

Вся жизнь, надежды принца разбились в одночасье. Он был принцем, баловнем судьбы, потом воином, а теперь, словно нищий, подбирал крошки жалости от слабой женщины.

Послышалось легкое шуршание юбок, и теплая ладонь нежно погладила щетинистую щеку. Прижав принца к груди, даоска зашептала:

– Оставайся беспристрастным, сохраняй покой и развивай душу. Делай маленькие шажки по Правильному пути и сможешь достичь дао. Теперь ты не одинок.

Успокоившись от речей и умелых рук монахини, Фэн задал последний за этот день вопрос:

– Как тебя зовут, лаоши?

– Хули Цзин, – представилась женщина и встала.

Через месяц раненый научился без помощи учителя ходить по горной местности, прореживать кусты редиса в огороде и лепить глиняные статуэтки Нефритового императора. Он с удовольствием слушал молитвы, которые денно и нощно повторяла женщина. Ее спокойный, размеренный голос успокаивал душу и сердце юноши.

К третьему месяцу Ли Фэн тренировался и бегал по пологим склонам, словно молодой жеребец. Он поправился, вывел щетину с лица и научился завязывать монашеский халат, как истинный даос.

– Молодец, – похвалила однажды ученика Хули Цзин, расчесывая тяжелые рыжие волны перед сном.

Фэн втянул аромат яблок, который разлился в хижине. От сладкого запаха и присутствия женщины у него закружилась голова. Неопытный принц выпалил:

– Ты вкусно пахнешь. Я хотел бы уткнуться в твои локоны и вдыхать их благоухание до утра.

Даоска ахнула. С тех пор как двести лет назад она поднялась на парящий Кайлас, ни один мужчина не видел ее лика и не вдыхал аромата. Да и принца она приняла лишь потому, что он был безнадежно слеп.

– А-Фэн, – замурлыкала Цзин и потянулась к прекрасному лицу ученика.

Мужчина отпрянул.

– Почему отстраняешься? Ты же сам желал этого? – молвила искусительница и дотронулась кончиками пальцев до его скулы.

Фэн покраснел до корней волос, покрылся испариной. Неожиданная перемена в учителе смутила, но он твердо решил следовать светлому пути, а страсть и привязанность могли разрушить душевную гармонию, которую он только начал выстраивать.

Чтобы не обижать наставницу, принц наклонил голову так, чтобы пальцы Хули Цзин легли на его макушку. И потом тихо шепнул:

– Вы так добры ко мне, учитель. Я рад, что рядом со мной есть старший наставник и добрый друг.