Ветер моих фантазий (СИ)

Недоуменно прошла по комнате. Пришлось даже свет включить.

Рюкзака не было. Нигде.

Минут через двадцать я вспомнила, что его, кстати, давно уже нет, порвался, зараза. И я теперь хожу на лекции с сумкой. Точнее, бегаю. Вот, завтра, наверное, опять опоздаю, потому что с трудом буду просыпаться…

Держись, Александра! Сумку надо собрать!

Минут через шесть сумка была собрана. Я устало присела. Взгляд притянулся к монитору с моим текстом. Ах, да, там еще одна деталь нужна, маленькая, но интересная, пока не забыла надо добавить…

***

Девушка кружилась по льду, развевались ее волосы да полы ее одежды, длинные рукава. Парила чайка над разноцветным льдом. Восходящее солнце подсвечивало стены домов-кристаллов, ласкало бледные лица и разноцветные волосы первых прохожих…

— Как красиво! — выдохнул кто-то с моста.

Мужской голос, молодой.

— Да нет, скукота! — возмутился женский голос.

Тихое утро распускалось над городом, светлело небо, да необыкновенными цветами загорались стены домов разной высоты и разных форм…

А где-то в космосе, на планете, медленно скользившей у края их галактики, грянул мощный взрыв, когда с ее скалистой поверхностью соприкоснулись два сплетенных луча, синий и голубой. И, чуть погодя, следом за ними лег толстый искрящийся красный, поднимая в воздух и разрывая в мелкие куски огромный пласт.

Четверо мужчин едва сумели отпрыгнуть и притаиться за небольшой скалой. Серьезные лица измазаны в гари и крови, алой и ядовито-желтой, длинные черные волосы с синим отливом, сплетенные в тугие косы, покрыты каменной крошкой. Рубашки с длинными полами, одетые поверх узких штанов, почти уже изодрались, штаны тоже, зияют прорези в высоких сапогах. Одежда вся изгажена в своей крови, чужой, гари, да прочей дряни. Разве что металлические пояса, из причудливо сплетенных металлических бляшек разных форм и металлов, по-прежнему чистые и блестят.

Один шевельнулся, показывая пальцами короткий тайный знак.

Другой качнул головой, одной рукой касаясь широкого узорчатого браслета на другой руке, а той, дрожащей и израненной, вцепляясь в пояс.

Небольшой летательный диск противников спустился пониже, мгновенно, притаился за скалой.

Самый молодой из четверки чуть сдвинул руку, указывая за скалу.

Мужчина с седыми прядями сердито куснул губу.

Яркая вспышка глянула откуда-то из камней, изнутри. Вспыхнул вражеский корабль — и сгорел в одно мгновение, даже без дыма.

Камни близ скалы шевельнулись, приподнялись…

И мелкие камешки соскользнули с одежды, по цвету и фактуре сильно напоминающей поверхность планеты. А в миг следующий она уже сменила окрас, да вышивка проступила, воинов.

— Хирсанитаримссссс! Шшисссс! — прошипел молодой мужчина, грозя рукой кому-то в небе.

Видимо, учел, что камеры наблюдения врагов могут доставать далеко, а значит, их услышат.

Один из прячущихся недоуменно посмотрел на напарников. Губы начавшего стареть шевельнулись, мол, говорит ихним, что это — наш край космоса, и другие чтобы не смели даже приближаться к нашей территории.

Тот, спросивший, поморщился.

А откуда-то сверху на самозваного посла обрушился ливень из лучей. Седеющий вовремя сшиб верхушку скалы, за которой они прятались — подловил момент, когда рядом с горой проходил луч вражеского оружия и скала как будто из-за него и обвалилась. Да, прижмет его воинов, но зато и прикроет. Глаз там, видимо, множество глядят в приборы дальнего видения. Нечего лезть.

А дерзнувший хамить целой армии противника ловко уклонялся от залпов их оружия, пройдясь по жутко извилистой траектории, да с немыслимым каскадом акробатических трюков и вывертов.

Причем, танцевал он между смертельных лучей очень долго. Большинство бы выдохлись и сдохли, подвернувшись-таки под вражеский удар, но ему все было ни почем. Да, одежду его, прежде девственно целую, изрешетили, где к телу не прилегала. А прежде даже ни единого камешка, ни единой бусины не сбили с его верхней вышитой рубашки особо ретивые из стрелков противников, иногда забавлявшихся этой дурью, за ради устрашения противников, да чтоб между собой побахвалиться в меткости и безукоризненной тщательности прицела. Но длинные черные волосы с синим отливом, лишь с краю заплетенные в тонкие косы, чтобы в глаза не лезли, развевались вслед за наглецом не тронутые.

Чуть погодя толстые, разбивающие горную поверхность далеко вглубь, лучи сменились тонкими и куда менее вредными — из врагов кто-то опять вздумал поиграть.

Но молодой мужчина ловко уходил от всех их выстрелов — и его густых длинных волос чужие стрелки ни разу не подпалили.

— Что за хрень?! — не выдержал один из четверки, подсматривающий в щелку из-под обвала. Сидеть или валяться под толщей камней было тяжко: даже одежда и обережное сооружение не полностью справлялись с давлением, а тот юный безумец, похоже, не только не пытался отчаянно спасти свою жизнь, но еще имел наглость ловить удовольствие от процесса доведения вражеских стрелков.

Напарник зажал ему рот.

«Человек он или кто?..» — прозвучало по тайному каналу.

«Заткнись, а то они могут подслушивать нашу линию» — проворчал мысленно командир.