Ветер моих фантазий

Высокий черноволосый мужчина словно зверь пойманный в капкан метался по просторному помещению с гладкими зеркальными темными стенами. В глазах слезы, взгляд безумный, лоб и одежда из блестящего материала вспотели. Странное ощущение, будто промокло и увлажнилось одеяние из листа темно-серебристого металла, да еще и изгибающегося вокруг высокой статной мускулистой фигуры, следующее за каждым ее движением. Женщина, внешне молодая, с короткой стрижкой, сидела спокойно, но ссутулившись, пропустив руки между коленей в узких штанах.

— Ну, почему? Почему? — повторял мужчина в отчаянии, — Всего 0,0000007 % вероятности! Почему это случилось с моим братом и его женой?!

— Ошибки случаются, — глухо и хрипло отозвалась женщина, глаза ее тоже были влажные, но потеков слез на безупречном смуглом лице не было, — Рано или поздно они случаются. У нас или не у нас.

— Но наша техника! Наша наука! Весь этот гребанный прогресс…

Мужчина метнулся в дальний угол, туда, где в небольшом огороженном помещении за прозрачными стенами на каменной плите, чуть приподнятой с одного краю, неподвижно лежал ребенок. Черные волосы, чуть отливающие синевой в приглушенном свете лампы. Глаза серые неподвижные. Он вроде и смотрит куда-то перед собой, но будто не видит ничего. Не слышит их голоса, не видит, как мечется кто-то за перегородкой, как мечутся тени от него и блики на его одежде. Хотя туда проникают звуки. Он и слышит их, и не слышит. Жуткое чувство, когда сколько ни кричи, сколько ни умоляй — ни докричаться.

И, когда мужчина замер, приложившись ладонями к прозрачной чуть серой перегородке, напротив него, в лицо ему заглядывая, пытаясь нащупать его взгляд, мальчик никак не среагировал.

— Нет! — несчастный, оттолкнувшись от преграды, намного, впрочем, менее страшной, чем та, что возникла между его племянником и жизнью, снова пошел бродить нервно туда-сюда по помещению.

Женщина опустила голову, не в силах смотреть на его боль, еще больше сгорбилась.

— Жаль мы тогда его не родили, — вдруг сказала она. Голос ее дрожал и губы, пальцы тоже начали подрагивать, — Так бы сейчас они ровесниками были. И наш сын отвлек бы его.

Ее супруг вдруг резко остановился, взглядом вцепился в ее лицо, в ее сцепленные руки, переплетенные пальцы. Женщина, не услышав шума от его движений и даже прерывистого шумного дыхания, голову подняла, взглянула на него отчаянно. Испугалась, что и он сейчас притихнет так же, как и этот несчастный ребенок.

— Но ведь экспедиция была тяжелая! — выдохнула она — и по щекам ее наконец-то потекли слезы, — Еще и этот плен. Но если бы!.. Если бы… — и скрючилась еще больше, пряча лицо в ладонях, — Он бы мог быть живым. Я иногда очень жалею об этом.

Супруг пересек пространство между ними — половину просторного зала — и упал возле нее на колени. Ладонями голову ее обхватил, осторожно вынудил голову поднять, выпрямиться. Она смотрела на него, несчастная, заплаканная, совсем не похожая на его привычную спутницу жизни.

— Милая, ты прелесть! — сказал он. Голос у него самого тоже дрожал, но глаза были счастливые и даже какие-то безумные.

Женщина напряглась, увидев выражение его глаз, внутри которых будто бы зажегся огонь. Есть безумие, которое неизлечимо. Хотя и редко оно случается. Неужели, сегодня она потеряет и его?!

— Но что же теперь?! — выдохнула она с болью, — Наш сын уже мертв!

— Сын? — мужчина удивленно вскинул брови, — Еще было слишком рано, чтобы судить.

— Мне… мне так казалось. Что это мог быть именно мальчик, — женщина всхлипнула и отвернулась, кусая губу.

Супруг нежно поцеловал ее в затылок, в комок коротких торчащих волос, медленно потянул к себе, чтобы снова посмотрела на него. Сказал глухо, но уверенно:

— Я нашел решение.

— А разве… — голос ее дрогнул, — Оно есть? Наш мальчик уже мертв.

— Китрит 66-1, - произнес мужчина и улыбнулся как безумный.

— Но… — она отпрянула, — Нет! Ты не можешь! Они откажутся! Этот мальчик самый обычный. Разве они позволят ради него…

— Ничего, — сказал ее супруг резко, — Они ничего не смогут сделать!

Несчастная испуганно вцепилась в его рукав, словно могла помешать и остановить. Словно… нет, она только страстно хотела, чтобы больше ничего страшного не случилось. Сказала, плача:

— Но тебя накажут за использование лаборатории в своих целях!

— Ничего, — повторил он, будто не услышал. Подскочил, еще какое-то время метался туда-сюда, обдумывая. Потом присел на корточки рядом с нею, сжал ее руки, нежно. Попросил с мольбой: — Ты только устрой сбой в камерах слежения у взлетной полосы и в этом доме. И, совсем немного, в моей лаборатории. Я только одну вещь возьму…

— Ты куда собрался? — его жена испуганно вскочила.

— К хвостатым, — безумная улыбка-оскал исказила его лицо, делая каким-то пугающим.

— Но мы же… мы же едва смогли… — женщина запиналась от ужаса, — Тогда… Да ты спятил!