Ветер моих фантазий

Посидели, поговорили. Я пристроилась на стул за столом, а Ки Ра — на мой диван, поверх одеяла. Покрывало-то застелить я не додумалась и не успела. Но его не смущало. Увидел, что кроме стула и пола сидеть не на чем и прямо на мою постель сел. Без комплексов, в общем.

— Я сделал плохую вещь? — запоздало сообразил наглый гость, проследив за моим потрясенным взглядом и что-то кратко в мозгах проанализировав.

— Уже поздно! — вздохнула, — Ты уже сел.

И как-то невежливо с моей стороны. Хотя он первым начал.

— Я извиняюсь, — а вот эту фразу сказал безо всякого акцента.

На меня посмотрев, добавил серьезно:

— Этот фраза часто слышал. Когда русский люди меня доставали.

Спросила, нахмурившись:

— А ты их, что ли, бил?

— Они иначе не понимали, — парень ухмыльнулся, — Они говорил, что я не понимаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты их бил — и они начинали понимать?

— Да. Бил. Они после начинали понимать, — он руки в стороны развел, — Все.

Эта прямота и признание в своей грубости меня напрягали. Хотя и подкупала его честность чем-то.

— Так ты с милицией русской познакомишься.

— Был, — впрочем, сказал это тихо, опасаясь ушей мамы и вреда моей репутации, — Три раза.

— И как?..

— Скучно, — Ки Ра вздохнул. И упал спиною на постель, а ноги оставил на полу, широко расставив, — Грязно.

Пригрозила, хотя и не веря в пользу сего сомнительного мероприятия:

— Тебя из России выгонят. Или в тюрьме запрут.

— Не могут, — отозвался он уныло, — У меня богатый папа.

Мрачно спросила, но, впрочем, тихо, ибо разговор был весьма провокационный — и счастье, что между моей комнатой и родителей, есть еще комната бабушки с дедушкой, которые сейчас как раз где-то гуляют:

— Думаешь, все можно купить?

— Нет, — отозвался он спокойно, продолжая валяться. Теперь и руки под голову заложил, видимо, надолго собирался разлеживаться на моей постели, — Я не глупый парень. Я понимаю, что деньги — не все. Не все можно купить с деньги.

— Даже странно, — задумчиво на стуле крутанулась, потом опять обернулась к нему. Попыталась облокотиться локтем об стол, голову ладонью подпереть, но вскрикнула, ибо пыталась сделать со стороны раны.

Ки Ра сразу сел. Спросил сочувственно:

— Больно?

— Да, — вздохнула, — Завтра к врачу схожу.

— Сегодня иди.

— Поликлиника уже не принимает. Мама смотрела. А в больницу боюсь — это надолго. Если опасное найдут, а я еще и прямо к ним пришла… Мерзко! Я когда-то руку ломала. В больнице противно быть.

— Я знаю, — сказал Ки Ра.

— И ты в больнице был?

Кореец какое-то время рассматривал рисунок на обоях, потом признался:

— Был.

— А отчего?

Тут он ответил сразу и в своей манере:

— Не хочу говорить. О больнице.

И, кажется, раз не хочет, так и хрен сделает.

— Ладно, — грустно улыбнулась, — Твое право не говорить.

А он вдруг улыбнулся и сказал:

— Спасибо.

И улыбнулся не так, как обычно, на людях. По-доброму так улыбнулся. Видела бы его только сейчас, и не подумала, что он хам, а еще и любит подраться. Но я его и другим видела.

Растерянно спросила:

— За что?

— Ты не просишь: рассказывай.

Улыбнувшись, сказала:

— Ты разве расскажешь, если не хочешь?

Парень засмеялся. Громко и весело. Чистый смех. Не грубый. Не резкий. Не нервный. Спокойный даже.

Мы какое-то время задумчиво разглядывали друг друга. Но сейчас это почему-то не напрягало. Как-то уютно было даже. Хотя вроде я и малознакомый парень в моей комнате наедине.

— Ты не интересно, что мой отец богатый? — спросил вдруг Ки Ра, чуть склонив голову, но внимательно смотря на меня.

Дерзкий, вредный азиат, да еще и богатый. Прямо как в дораме. Там частенько отпрыски из богатых семей склочные. Или няшки. Другие редко бывают. Ха, знала бы Лера! Она такого дорамного парня встретила, но не заценила. Не заметила даже. Но, впрочем, я моей подруженции и не расскажу. Она мне мозги компостировала со своим Акирой, даже когда услышала, что у меня беда была. Дважды.

Тихо ему сказала:

— И что? Богатые тоже люди. Так же болеют и умирают. Так же себя убивают иногда. Видимо, не в богатстве счастье.

— Да. Не все богатый могут купить.

Ки Ра поднялся, прошелся по комнате, разглядывая старую мебель, из натуральных еще досок, покрытую лаком, шкаф книжный, корешки книг, сползающий со шкафа спацефилиум, фиалки, одна из которых слегка зацвела. Моя прелесть… только такие скромняги неприхотливые у такого махрового писателя как я и живут.

— Друзья не купить, — сказал он серьезно, осторожно щупая один из нижних листов со среднего побега лианы, — Здоровье не купить. Семья не купить, — к окну подошел, повернулся ко мне спиной, — Любовь не купить, — чуть помолчав, добавил, не оборачиваясь: — Секс можно купить. Но это скучно.

После упоминания о проститутках я мрачно примолкла. Все-таки, он стремный. Приперся к чужому человеку, девушке еще, домой, да еще и о проституции чтоб говорить?!

Парень вдруг резко обернулся.

— Ты злишься? Я плохой сказал?

— Я… — замялась.

Но он серьезно на меня смотрел. Лапать вроде не собирался. Вроде не извращенец. Хотя и слишком честный.

Наконец призналась:

— Я смутилась.