Ветер над яром

— Хотите пейте, хотите нет, — сказал он, — а я выпью. Вот так. А теперь, господин Портер, расскажите мне, что вы знаете о Льюине и о фирме. Все, что знаете. Только тогда я отвечу на ваши вопросы. И заранее скажу: как вам известно, обошлись со мной круто. Жена ушла, постоянной должности в университете я так и не получил. А внебрачная связь, о которой писали, у меня была. Хотел бы я посмотреть на мужчину, который не имел таких связей. Так — все это обо мне лично. Теперь ваша очередь.

Портер говорил сжато, но старался не упустить наиболее важных деталей. Он чувствовал, что с Патриксоном дело пойдет, говорить с ним было легко. Когда Портер замолчал, космолог вышел, не сказав ни слова. Вернулся он через минуту и бросил на колени Портеру небольшую книжечку. В правом верхнем углу обложки Портер увидел тот же знак, что и на платье Жаклин Коули.

— Вот то, что вы ищете, — сказал Патриксон. — Это вопросник фирмы “Лоусон”. Около двухсот вопросов, вы их потом изучите и, если будет желание, сами сможете ответить. Три года назад Льюин — он у них был экспертом — предложил мне такой вопросник. Я ответил, а потом заинтересовался — все-таки Льюин физик, а вопросы… Начал анализировать, проверять кое-какие факты, устанавливать взаимосвязи. Наконец понял, почему оказался среди опрашиваемых.

— Почему?

— Из-за моих последних работ. Я занимался проблемой скрытой массы во Вселенной. Не делайте умное лицо, господин Портер, для вас это темный лес. Попробую объяснить, иначе вы и дальнейшее не поймете.

— Можно мне включить запись?

— Да, пожалуйста. Посмотрите на досуге. Если вас не прижмут по дороге и не отнимут сумку.

— Думаете, до этого может дойти?

— Уверяю вас. Видите, я говорю спокойно, потому что все останется между нами. Никто этого не напечатает, и ничего, кроме неприятностей, материал вам не принесет. Как, нравится такое вступление? Если перспектива пугает, скажите, и мы пойдем на кухню есть жареное мясо.

— Говорите, — вздохнул Портер.

— Ну, ну… Так речь пока пойдет о космологии, поскольку для меня все началось с нее. Вы знаете, что Вселенная разбегается? Галактики удаляются друг от друга… Впрочем, это знают даже дети. Вопрос: вечно ли будет продолжаться расширение, или когда-нибудь галактики начнут сближаться? Ответ зависит от того, какова плотность материи во Вселенной. Если она больше некоторого предела, то силы тяготения велики, и разбегание галактик будет остановлено. А если материи недостаточно, то галактики будут разбегаться всегда. По современным данным, плотность материи близка к критической. Очень близка. Теоретически такие модели исследовались. Не я первый решал задачу: что будет со Вселенной, плотность которой в точности критическая. Я всего лишь привлек более надежные физические идеи. Больше физики, чем математики… Не буду утомлять вас наукой… Получилось, что Вселенная с критической плотностью не в состоянии развиваться. В ней не может быть ни расширения, ни сжатия, никакого развития материи в крупных масштабах.

— Значит, в нашей Вселенной плотность не может быть критической, — с глубокомысленным видом сказал Портер, — ведь галактики разбегаются, вы сами сказали.

— Однако! Вы умеете рассуждать, браво…

— Не иронизируйте, я ведь, в общем, далек от науки.

— Ну, аналитические способности у человека или есть, или их нет. Как мед у Винни-Пуха.

— Спасибо, профессор.

— Я не профессор. Зовите меня Рольфом.

— Я Дэвид.

— Так вот, Дэвид, вернемся к нашим баранам. В роли барана небезызвестный вам Льюин. Он явился ко мне недели через две после того, как я отправил опросный лист. О Льюине я и раньше слышал, читал. Его работы мне нравились. О них мы и говорили весь вечер. В общем, кончилось тем, что Льюин предложил мне поработать на фирму. В группе экспертов.

— Значит, вы…

— Нет, я не входил в элиту. Я потом выяснил, что над группой, в которую я входил, было еще несколько. А окончательный анализ и решение принимались уж совсем наверху. К какой ступени иерархической лестницы принадлежал сам Льюин, я так и не понял. Возможно, он знал о проблеме лишь чуть больше меня.

— О какой проблеме, Рольф?

— Дальний прогноз развития общества. Такие прогнозы называются стохастическими, потому что в них великая роль случайных, трудно учитываемых факторов. Но это лишь мое мнение, Дэвид. В нашей группе экспертов было пятнадцать человек. Наверняка существовали и другие группы. Контактов с ними мы не имели. Возможно, они работали с той же информацией, а выводы потом где-то сравнивались.

— Вас собрали вместе? Кто входил в группу?

— Жили мы врозь, если вы это имеете в виду. Собирались дважды в неделю. Только через мои руки прошли тысячи анкет, причем цели многих вопросов я так и не понял. А вот кто был членом группы… Как вы, видимо, сами догадались…

— Фамилии коллег вы увидели в списке, который я вам показал.

— Да. Мне и в голову не приходило, что со всеми могли обойтись так же, как со мной. Но если вдуматься, чем я лучше других?

— В списке наверняка есть лишние фамилии?

— Кое-кого недостает, но есть и лишние, вы правы. Впрочем, это могут быть члены другой экспертной группы.