Ветер над островами

Второй раз приглашать нас уже не потребовалось. Мы прошли за хозяйкой в дом, где я поначалу потерялся и чуть не налетел на стул – после солнечного утра полумрак гостиной показался могильной тьмой. Но проморгался, а потом и место присесть нашел – плетеный стул возле плетеного же низкого стола.

– Кофе хотите, гости дорогие? – спросила Аглая. – Валентина булочки как раз испекла, решила меня побаловать, ну и вам достанется.

Тут мне удалось, наконец, разглядеть хозяйку. Среднего роста, худощавая и пожалуй что спортивная по сложению. Светлые волосы, собранные сейчас в хвост на затылке, чуть острый подбородок, курносый нос, голубые глаза. Ямочки на щеках, на губах постоянная полуулыбка. Лицо может и не идеально красивое, но на удивление приятное. Удивительно хорошенькая. Я вспомнил, что действительно видел ее вчера, но тогда Аглая была одета в черное траурное платье до колен, а сейчас на ней были кавалерийские сапоги с кавалерийскими же лосинами и светлая свободная рубаха с закатанными до локтей рукавами, открывавшая загорелые руки и треугольник не менее загорелой груди в вырезе ворота. На поясе, на коричневом ремне, висел вполне мужского размера револьвер в кобуре.

– Кофе хотим, тетя Аглая, – сказала Вера. – А булочки с чем?

– Просто с корицей. Не любишь?

– А с клубникой? – с надеждой спросила девочка.

– В другой раз, – улыбнулась тетка. – А тебе даже кофе пить рано, вообще-то, тебе молоко лучше.

– А я молоко и люблю больше, – фыркнула Вера.

– Знаю, знаю, – послышался из-за спины еще один женский голос.

Я оглянулся. В комнату вошла немолодая, маленькая, худенькая и какая-то очень быстрая женщина, несшая в руках поднос, с которого она начала составлять на столик чашки, блюдца, кофейник, кувшинчик холодного молока и больше плетенное блюдо со свежими, еще горячими булочками, заполнившими все мироздание запахом корицы и ванили.

– Здравствуй, Верочка, – поздоровалась женщина с моей спутницей, а затем и мне кивнула: – И вам здравствовать, молодой человек.

– Здравствуйте и вы, – ответил я вежливо, поклонившись.

Валентина ушла, мы остались втроем. Вера действительно взялась за молоко, налив его себе в стакан чуть не с горкой, а Аглая разлила душистый кофе в две фаянсовые чашки, подвинув одну из них мне. Разговор, к моему удивлению, начала она, сказав:

– Мне вчера и Вера, и преподобный сказали, что вы племяннице моей законный защитник?

– Так вышло. – кивнул я.

– А Игнатий мне передал, что вы еще и в команде канониром теперь?

– Тоже верно.

– Это хорошо. – кивнула она. – Может быть оно и к лучшему. Хоть Евген мне и двоюродный брат, но скажу честно, Вере с ним будет трудно. Пусть лучше претендует на самостоятельное проживание. Если опекун есть, и няня при ней остается, то страшного в этом нет.

– А почему вы считаете, что с Евгеном ей плохо будет?

– Евген всегда был такой, кроме себя самого, никого слышать не умеет, – ответила она, подумав. – Павла он с детства уважал, да и младшим был, так что уживались, а теперь даже не знаю. Вера при нем точно слова иметь не будет. Никто не будет.

– Аглая, а…, – вдруг хотела что-то спросить, но вроде как осеклась Вера. Осеклась, но тетка ее поняла.

– Я не могу брать над тобой опеку, пока есть у тебя родня по прямой линии, ты е знаешь, – сказала она. – Твой защитник, раз он отцовской волей назначен, и то больше прав имеет.

– Жаль, – вздохнула Вера. – С тобой так хорошо.

Та просто улыбнулась, потрепала девочку по руке, перегнувшись через стол, сказала:

– Я никуда и не деваюсь, вроде как, не находишь? Хоть живи у меня, я только рада буду.

– Теть, у меня просьба есть к тебе.

– Это какая?

– Алексей наездник плохой. В их краях верхами не ездили.

Аглая посмотрела на меня с легким удивлением во взоре. Неумение ездить верхом тут точно за немалый косяк было, это уже давно я понял.

– Негде у нас было, у нас лодки вместо лошадей, – озвучил я старую версию.

– Ну… не проблема, вообще-то, – пожала плечами тетка. – У нас с конями возни хватает, определю его к конюхам в науку, заодно научится коня обиходить. Вы как, не против? – обернулась она ко мне.

– Нет, отнюдь, – пожал я плечами. – Мне лишь бы результат был.

– Результат будет, – кивнула она. – Немного хоть умеете?

– Немного умею, – кивнул я, вспомнив свой поход до Новой Фактории. – Если рысцой-трусцой, то куда-то доеду, а вот что большее – сомневаюсь сильно. Мне бы велосипед куда проще был, – добавил я о желанном. Интересно, кстати, сколько здесь велосипед стоит?

– Понятно. Она задумалась, глядя в окно. Затем, обернувшись ко мне, сказала:

– Мы вот как сделаем: сейчас я тебя конюхам представлю, скажу им, что делать надо. А вечером ты коня возьмешь, и до вериной усадьбы сам доедешь. А к утру сюда на нем же вернешься.

– Мне не до усадьбы, мне куда-то надо на проживание определиться еще, – сказал я. – В усадьбе оставаться не могу.

Она не стала спрашивать, отчего да почему, лишь снова кивнула, и сказала:

– Тогда заезжай, когда получится. Вечером?

– Завтра, может быть? – спохватилась Вера.

Я вспомнил о том, что вечером состоится первый серьезный разговор с дядей Евгеном, и сказал: