Ветер надежды

– Черт бы побрал этих самоуверенных всезнаек, – ругнулся сквозь зубы Джон, наблюдая за уходящим караваном. – А добьются только того, что убьют не только их, но и женщин, и детишек.

– Может быть, – сказал Кейн. – Но что мы можем сделать?

– В том-то и дело, что ничего.

Кейну все больше нравился этот седой ветеран прерий. Он всю жизнь скитался перекати-полем среди этих равнин. Навидался всякого и не спешил делать выводы, скептически относясь ко всему, что видел, и полагаясь в основном на свое собственное мнение. Он, не колеблясь, делал все, что считал необходимым и неизбежным на данный момент.

– Что заставило вас выехать вслед за Хиллами и Ванессой, Джон? – спросил Кейн, когда они вели мулов на водопой. Генри и Мэри Бэн шли с лошадьми, немного приотстав.

– Ну как бы это объяснить? Уж очень милые и обходительные люди, чувствуется в них порода, понимаете? Но в прерии это не в счет, нет у них чувства опасности, тут они наивнее сосунков. Вот я и решил, что нечего зазря пропадать добрым душам, да и Мэри Бэн пора познакомиться с по-настоящему милыми женщинами.

– Как долго она уже с вами?

– Да почти три года. Какие-то парни болтали меж собой, что, дескать, в пещере у Канадской речки живет дикарка. Я в жизни не видел дикарей, вот и отправился посмотреть, что там за дикарка такая. И нашел полумертвого от голода, дрожащего от страха ребенка. Кожа да кости, смотреть больно. Ее па бросил их с матерью, а та померла. Так она сама выкопала ей могилу и похоронила. И пряталась все время от тамошних головорезов и прочих похотливых козлов. Боялась всего на свете. Я чуть не месяц потратил, чтобы только разговорить ее, приручал потихоньку. То кролика ей оставлю, то травки разные для приправы, ну а ей, конечно, все это соблазнительно при ее полуголодном-то житье. А уж когда мы, так сказать, подружились, то не мог я ее бросить, уж больно она всех дичится. Так она со мной и ездит с тех пор.

– Кажется, она и Генри понравились друг другу, – сказал Кейн, услышав за спиной мягкий девичий смех.

– Я ни разу не слышал, чтобы она смеялась, пока мы не присоединились к Хиллам. Прямо теплеет на сердце, когда слышишь такое. Ей, наверное, будет нелегко расстаться с ними. – Джон задумчиво уставился на жадно пьющих воду мулов.

– А вы не подумывали попросить их взять Мэри с собой?

– Нет, не собирался. Вот если бы они сами меня попросили об этом, тогда другое дело. Но я волнуюсь за нее. Уж больно много пережила девчушка в таком юном возрасте. И ничегошеньки не знает о жизни в городе.

– Что-то рановато вы задумали сыграть в ящик, старина, – ухмыльнулся Кейн.

– Уж я постараюсь протянуть как можно дольше, – серьезно ответил Джон. – И все же у меня отлегло бы от сердца, если бы Мэри Бэн как-то устроилась и нашлись бы люди, которые позаботились бы о ней.

– А как насчет того, чтобы проехаться с нами до Джанкшен-Сити?

– Я уже подумывал об этом, когда услышал, что женщины едут именно туда. Думаете, там найдется работа и такому старику, как я?

– Мне казалось, вы собираетесь мыть золото на ручье Криппл-Крик.

– Не-е-т! Чего ради я буду морозить свою старую задницу из-за нескольких крупинок, которые тут же уйдут в уплату за бобы и бекон? Кроме того, лагерь золотодобытчиков неподходящее место для Мэри Бэн.

Кейн выбрал гладкий камешек и бросил его в блестящую на солнце воду. Каждому кто-то нужен, подумал он. Этому седому старику с хриплым голосом явно не хватало кого-то, о ком он мог бы заботиться, и он нашел одинокую девчушку, у которой больше не было никого на свете.

– Я знаю кое-кого в окрестностях Джанкшен-Сити. Они будут рады Мэри Бэн. И вам тоже, старина, если вы, конечно, сможете быть полезным на ранчо, где разводят лошадей.

Джон снял шляпу и почесал голову.

– Именно на это я и надеялся.

– До Денвера осталось не больше недели пути. Еще неделя уйдет на дорогу до Джанкшена, если погода не задурит.

– И если мы обойдемся без поломок. Думаю, через пару деньков надо будет подправить колеса у фургона Хиллов.

Кейн почувствовал предупреждающий спазм в желудке, и его рот наполнился слюной. Через минуту боль заполнила живот, и он замер, дыша урывками и ожидая настоящего приступа, который не замедлит последовать через несколько минут.

– Я немного проедусь, Джон, – проговорил он, как только сумел справиться с дыханием. Он старался говорить как бы между прочим. – Генри, будь добр, отведи мулов вместе лошадьми назад и стреножь их. Я скоро вернусь.

Не дожидаясь ответа, он быстро прошагал к своей лошади, вскочил на нее и скрылся в густых зарослях ивняка, росшего вдоль ручья. Он стиснул зубы и закрыл глаза от боли, которая разрывала его нутро. Он остановил Рыжего Великана и подождал в надежде, что боль отпустит его. И она действительно отпустила, но он по-прежнему боялся шелохнуться. Лоб покрылся испариной, и он вытер его рукавом рубашки.