Ветер надежды

– Ну и за каким дьяволом тебе понадобилось болтать об этом с Кейном?

– Потому что я хотел узнать, как сделать, чтобы тебе не было больно.

– Ты мог бы спросить у меня!

– Но ты тоже никогда в жизни не занималась этим. Откуда же тебе знать?

– Я же велела тебе не волноваться.

– А я все равно волнуюсь. Вот Кейн и посоветовал мне воспользоваться мазью.

– Мазью? Это… не той гадкой темной массой, которую твоя ма намазывала на бинт, чтобы пластырь не прилипал намертво?

– Кейн сказал, что ею можно помазать…

– Слышать больше не желаю, что тебе там посоветовал Кейн! Мы как-нибудь и сами разберемся, что нам делать.

– Но, ласточка моя… – Генри присел на краешек кровати, а затем начал осторожно принимать горизонтальное положение, пока не почувствовал под головой подушку. Он потянулся к Мэри Бэн и наконец прижал ее к себе. Она мгновенно почувствовала, как он волнуется. – Какая ты теплая и мягкая… словно котенок. – Он уткнулся губами в ее волосы. – Что это на тебе надето?

– Ночная рубашка. Мне подарила ее твоя ма. Она… белая. Я взяла и продела в горловину ту розовую ленточку, что ты мне подарил. – Мэри Бэн взяла его руку и поднесла к своей шее. – Вот она, чувствуешь?

– Да. Ты… такая крошечная. И так приятно пахнешь. Ты подушилась туалетной водой, да?

– Угу.

Губы Генри начали медленно покрывать поцелуями ее лицо, пока не добрались до губ. Он задрожал.

– Мне ведь больше не надо сдерживаться, да?

– Только если сам этого захочешь.

– Ни за что!

– Тогда почему ты не разделся совсем?

– Я не знал, можно ли?

– Глупый.

Когда Генри вернулся к ней, она уже успела снять ночную рубашку. Дыхание Генри стало прерывистым, а сердце молотом билось в груди. Желание, завладевшее им, и пугало, и манило. Каждым своим касанием и стуком сердца он словно раскрывал перед ней глубины своей страсти.

– …Моя сладкая, моя чудная девочка… моя и ничья больше…

Его руки жадно прижали ее к себе. Она обняла его за шею, нежно покусывая мочку. Он содрогнулся и невольно потерся о ее мягкий живот. Он застонал от удовольствия, но вскоре ему было уже мало этого, он уже не выдерживал сумасшедшего желания, требовавшего выхода, и в отчаянии он обхватил ее, хрипло вскрикнул и обильным потоком излился на ее живот. Когда Генри отдышался и пришел в себя от сладчайшего и невероятного облегчения, то вдруг понял, что случилось, и застонал от разочарования.

– О милая моя девочка! Боже, что я за нескладеха! Посмотри, что я наделал! Я всю тебя… измазал, а должен был сдерживаться и терпеть, пока и ты не захочешь меня так же! Но я не смог сдержаться…

– Ну и в чем трагедия? Кому не о чем волноваться, так он сам придумает тысячу забот…

– Но я испортил тебе…

– Ничего ты мне не испортил, дурачок, – прошептала Мэри и, выгнувшись ему навстречу, поцеловала его в губы. – Ты и не мог бы ничего испортить. Мы же занимаемся этим не в последний раз. И совсем не похоже, что все это опустошило тебя.

– Так, значит, все в порядке?

Она мягко рассмеялась, уткнувшись в его грудь. Какой же он смешной и чудный.

– Конечно, все в порядке, мой славный, мой нежный мужчина.

– Я люблю тебя, Мэри Бэн! Ты самая лучшая девушка на всем свете! Как я счастлив, что ты досталась именно мне! – В голосе Генри звучали накопленные годами одиночества нежность и любовь. Он страстно обнял ее. – Боже, я как будто в раю!

– Я тоже рада, что теперь ты только мой. Иногда я так горжусь этим, что боюсь сойти с ума.

Она шептала ему слова любви и утешения и целовала его разгоряченное страстью лицо.

А в спальне внизу Ванесса лежала рядом с Кейном, положив голову на плечо любимого. Его рука лежала на ее бедре.

– Надеюсь, ты не жалеешь, что не сохранила себя для брачной ночи?

– Глупости! С каждым разом у нас получается все лучше и лучше.

Расслабленная и сонная, она прислушивалась к ровному стуку его сердца и не уставала восхищаться тем, что все эти налитые мускулы вдруг оказались столь удобным пристанищем для ее тела. Чудеса да и только!

Она приподняла голову, чтобы взглянуть на него, и он тут же взял в плен ее губы. Поцелуй был долог и жаден, а затем они снова успокоились, и она легонько погладила его грудь.

– Я рада, что все твои друзья смогли выбраться на наш праздник. Думаю, что тетя Элли теперь намного оптимистичнее смотрит в будущее.

– Мать Купера не пробыла здесь и трех минут, как они нашли общий язык и вместе принялись за дело, словно знали друг друга всю жизнь.

Ванесса снова не удержалась и поцеловала его.

– Мне кажется, что Лорна легко сходится с людьми и чувствует себя со всеми свободно. А вот Розали – крепкий орешек, ее и не раскусишь так сразу.

– Ей пришлось многое пережить до замужества с Логаном, но и после замужества осталось немало трудностей. Люди тут вовсе не считают этот брак благословением Господним. Ведь Логан – полукровка, а значит, Розали согрешила перед Богом, когда вышла за него. У них есть, конечно, друзья, но не так уж много. Если бы только Логан не был наполовину индеец, то любой счел бы за честь водить с ним компанию. А так…