Ветер нагваля или Прощание с доном Хуаном

Да простит меня читатель, что я не удержался и решил ниже привести столь длительный, но впечатляющий фрагмент работы не из своего опыта, а из психотерапевтического сеанса психолога Станислава Грофа со своей пациенткой Флорой. Пример, столь яркий и убедительный, полностью подтверждает, насколько неорганические сущности, силы зла, могут быть мощными, всевластвующими, а также реальными и объективными! Достоверность происходящего усугубляется и тем, что процесс бесстрастно, непредвзято ведётся современными психологами-исследователями, а проявляется не среди суеверных и малограмотных людей.

У пациентки Флоры было тяжёлое сочетание психических симптомов и психологических проблем. Она — самоубийца, наркоманка, алкоголичка, лесбиянка; участвовала в ограблении и убийстве, неоднократно сидела в тюрьме. Наиболее неприятным её симптомом был лицевой спазм. В общем, она — человек безнадёжный…

«… В[18] первые два часа третьего сеанса тоже не происходило ничего необычного. Переживания были такими же, как на предыдущих сеансах. Внезапно она пожаловалась, что боль от лицевого спазма становится невыносимой. Прямо на моих глазах спазм гротескно увеличился, и её лицо превратилось в нечто, чему лучше всего подходит наименование «маска зла». Она заговорила глубоким мужским голосом, и всё в ней так изменилось, что трудно было связать то, как она выглядела теперь, с её обычным видом. Её глаза горели непередаваемым злом; руки сжались в когтистую лапу.

Чужая энергия, вошедшая в её тело, и голос представились как зло. «Он» прямо обратился ко мне, приказывая мне оставить Флору в покое и не пытаться ей помочь. Она принадлежит ему, и он накажет каждого, кто попытается ступить на его территорию. Затем последовал явный шантаж, поток зловещих откровений относительно того, что произойдет со мной, с моими коллегами и с нашей исследовательской программой, если я не послушаюсь.

Трудно описать зловещую атмосферу, вызванную этой сценой. Присутствие чего-то чуждого в комнате ощущалось совершенно явственно. Воздействие шантажа и чувство сверхъестественного события усиливалось тем, что пациентка не могла в своей повседневной жизни иметь доступа к части информации, которую «голос» использовал в этой ситуации.

Я оказался в состоянии огромного эмоционального стресса, имевшего метафизические измерения. Хотя я и сталкивался с подобными проявлениями ранее, они никогда не были столь реалистическими и убедительными. Мне было трудно контролировать свой страх, готовность воспринять присутствие зла как реальность и сильное желание вступить в активную психоделическую и духовную борьбу. Я наскоро пытался сообразить, как лучше всего вести себя в этой ситуации. В какой-то момент я поймал себя на мысли о том, что следовало бы иметь в терапевтическом зале распятие как орудие терапии. Моя рационализация звучала так, что мы являемся свидетелями проявления юнгианского архетипа, для которого Крест может быть подходящим архетипическим противоядием.

Но скоро мне стало ясно, что мои эмоции, будь то страх или агрессия, делают ситуацию и эту сущность более реальными. Я не мог удержаться от воспоминаний о телефильме «Звездный путь», где чуждая сущность питалась человеческими эмоциями. Я понял, что необходимо оставаться спокойным и сосредоточенным. Я решил погрузиться в медитативное состояние, держа Флору за её скрюченную руку и, пытаясь представить её себе такой, какой она была раньше. В то же время я старался визуализировать капсулу света, охватывающую нас обоих, основываясь на полярности света и зла. Это длилось около двух часов! С субъективной точки зрения это были самые длинные часы в моей жизни, если не говорить о моих собственных психоделических сеансах.

В конце концов, рука Флоры расслабилась, и она вернулась в своё обычное состояние; это изменение было столь же резким, как внезапное появление этого особого состояния. Я скоро обнаружил, что она ничего не помнит о том, что происходило в эти два часа. Позже в своём отчёте она описывала первые два часа и затем продолжала описание, переходя к тому, что происходило после «состояния одержимости». Я серьёзно задумался, следует ли обсуждать с ней то, что происходило во время ее амнезии, и решил отказаться от этого. Не было никаких причин вводить столь мрачную тему в её сознание. К моему глубокому удивлению, сеанс привёл к удивительному терапевтическому прорыву. Флора избавилась от суицидальных наклонностей и по-новому оценила жизнь. Она перестала пить, отказалась от героина и барбитуратов и стала ревностно посещать встречи маленькой религиозной группы в Катонсвилле. Лицевой спазм почти прошел; по-видимому, энергия его разрядилась во время двухчасового поддержания «маски зла». Хотя боль иногда возвращалась, но столь незначительная, что это не требовало никакого лечения…»