Ветер нагваля или Прощание с доном Хуаном

Я сижу в уютном зале с высоким потолком института семейной психотерапии на тренинге с кастанедовским названием «Психодраматическая проработка семейной личной истории».

Растут, развиваются мои деревенские мальчишка и девчонка — мои будущие родители. И я неумолимо двигаюсь и развиваю скорость к самому себе, к своему рождению.

А хлопчик вырос. Семейное предание шепнуло ему на ухо стать военным. В его украинской глиняной «мазанке» с соломенной крышей хранится папаха, подаренная его отцу самим лихим казаком батькой Махно! Наступает время, и юноша с деревянным чемоданчиком уезжает в город и оканчивает военное училище. Русскую девушку крестьянская мать сама выпроводила из деревни в город. В городе легче прожить. Тема разрыва уже с ними. Разрыв со своими корнями: деревня — город.

Я уже знаю в каком городе России мне предстоит родиться…

…В зале нас не более семи человек, мы начинаем разыгрывать свой маленький психодраматический минитеатр моей личной семейной истории. Это же сталкинг моей жизни. Чистый Кастанеда! Вот обаятельная и общительная девушка играет мою маму. А молодой мужчина с твёрдыми нотками в голосе пытается изображать моего папу. А я играю самого себя. Только себя прошлого.

Неожиданно из небытия на скорости я пролетаю над своим зачатием, рождением, торможусь в военном подмосковном городке и спускаюсь в тело десятилетнего мальчишки — себя самого.

Мальчишке очень и очень плохо. Он бесконечно одинок и бродит где-то около пруда на природе. Он не хочет идти домой. Родители ругаются и разводятся. Происходит то, чего он никак не может понять и постигнуть своим детским умом. Вот всё было хорошо, привычно, благополучно. Он ходил в школу. У мамы было весёлое настроение. Папа проверял его домашние уроки. Парнишка гулял, бегал со сверстниками. Было радостно, интересно. И вдруг сразу резко всё это хорошее и привычное сломалось, разрушилось, и ничего этого больше нет. А есть то, что дома очень плохо, и не хочется домой. Мальчик всеми покинут, заброшен и всеми. Родителям нет до него никакого дела. И зачем они тогда рожали такого мальчишку, если он им совсем не нужен? И вот он ходит и думает и пытается это всё ещё и ещё раз осмыслить. Но у него ничего не получается, и останавливается в напряжении его внутренний диалог. Стоп — кадр!

Вот он самый первый в жизни сталкинг. Остановка внутреннего диалога. Сдвиг точки сборки с привычного положения. Зарождение сновидящего в одиннадцатилетнем возрасте. Вот он будущий одинокий воин.

Максимальное и самое большое количество энергии на духовном пути требуется на смещение точки сборки со своего обычного места. На это может уйти вся жизнь в духовной практике. Вот почему я так легко преодолел этот духовный барьер. Всего за два месяца. У магов порой уходит на это 1–2 года.

Психическая травма развода в семье, катастрофа, смерть близкого человека, психические заболевания в роду, смертельная болезнь, наркомания, алкоголизм выбивают сознание личности с привычного ритма (сдвиг точки сборки). Так Дух может готовить, подталкивать человека на духовный путь. В известном смысле, те люди, у которых есть тенденция к психическим отклонениям, либо они имели ранние драматические переживания, более способны к практике сновидения (точка сборки не фиксирована жёстко).

…В той жизни в военном городке родители мои помирились, и мы переехали в другой город. Казалось, моя жизнь вернулась в своё привычное нормальное русло.

Но вот мои психодраматические папа и мама снова ругаются. Они злобно кричат друг на друга. Мама «плачет». Странное дело, те же ощущения из прошлого. Сейчас мне взрослому хочется убежать, спрятаться. Чувствую сильный сдвиг своей точки сборки. Мощная энергетическая волна хлынула на меня сверху и откуда-то сбоку. Внезапно вскрылся подавленный энергоблок. Мне захотелось рыдать, драться, страдать, бежать, кусаться, плакать, кричать. Открылся шлюз чувств, но не прорвало… Тот мальчишка в прошлом всё также бродит в тоске и одиночестве по городу. И моя странная внутренняя реакция взрослого сейчас в этом зале копирует состояние того мальчишки. Захотелось уйти, вырваться, выйти из зала ото всех и побыть в одиночестве (одинокий воин…). Но я не выхожу за дверь. Ведь это мой сталкинг, где я главный герой.

Наконец, родители развелись, и папа ушёл из дома насовсем. Я замкнулся.

Тогда, в то время я много страдал, мучился, порой сам не понимая отчего. Переходной возраст четырнадцати лет, отягощенный психической травмой развода родителей. Меня преследовали какие-то терзания, юные страсти, ностальгические порывы, надрыв, надломленность, одиночество, боль, грусть, тоска. Под грустную музыку щемило сердце. Тема неясного расставания с детством, печали… Помню в шестнадцать лет читал есенинские стихи и пребывал в глубокой надрывной тоске и грусти по чему-то чистому далёкому и прекрасному. Я вырезал откуда-то портрет Есенина и наклеил его на кусок картона. А сзади с затаённой тоской надписал: «Брошу всё отпущу себе бороду и бродягой пойду по Руси…» Стоп. Снова делаю моментальное фото.