Ветер нашей свободы

— Все ты понимаешь, только сам себе признаться пока не хочешь, — серьезно говорит Серж, отведя глаза. — По моей протекции Агния получила этот заказ. Думаешь, Костя действительно так высоко ее ценит? Нет, у него на примете был десяток других, более опытных, фотографов, но я убедил его, что именно Агния подойдет на эту роль лучше всего. Убедил, что вы найдете общий язык. И Костя, скрепя сердце, согласился, хотя до конца и не верил, что моя сестра сможет с этим справиться.

— То есть Агния — засланный казачок… — высказываю мысль, которая даже еще не успела толком сформироваться в моей голове, но уже причиняет невыносимую боль.

— Не думай о ней плохо, — просит он, наливая коньяк, но мне, почему — то совсем не хочется пить. — Она не знала, что играет такую роль. Я постарался, чтобы сестра ни о чем не догадалась и надеюсь, что так и есть.

— Но зачем?

— Это был шанс, как ты не можешь понять? Симпатичная девушка — наивная, чистая. Я понимал, что никто из вас не будет чувствовать от нее угрозы. И возможно она что — то бы узнала из того, что вы тщательно скрываете.

— Но, если она не знала ничего, то, каким образом она бы собирала и передавала тебе сведения? — чувствую, как во мне растет и ширится черное пятно отчаяния. Не могу поверить, что Агния, моя любимая Птичка, могла быть заодно со своим придурочным братом — карьеристом. Не могла она так искусно притворяться. На нее это совсем не похоже. — Ты выпытывал у нее их?

— Нет, зачем такие сложности? Жучки в этом плане самые надежные товарищи. Их можно устанавливать так, что носитель даже не догадается, что его прослушивают.

Эти слова, словно выстрел. То есть, получается, что он слушал все, о чем она говорила? О чем мы говорили… Осознание, что я все это время был на крючке у этого идиота, выводит из себя.

— Получается, ты использовал свою сестру втемную? — спрашиваю, борясь с подступающим гневом. — Как ты мог? Это же противозаконно. Думаешь, если ты мент, то тебе все можно? Вот не зря вашу братию не любят — придурок на придурке.

— Не ори! — говорит и морщится, прихлебывая коньяк из горла. Замечаю, что ему уже достаточно алкоголя на сегодня, но забирать у него бутылку не стану — пусть хоть зальется, наплевать. — В этом нет ничего страшного. Вот ты любишь свою мастерскую? — задает неожиданный вопрос.

— Конечно, это же мое детище, — отвечаю, отворачиваясь.

— Вот и я сам выстроил свою карьеру, с нуля, и не собираюсь терять все из — за того, что озабочен тем, что подумает моя сестра. Иногда дело намного важнее обид родных и близких.

Он все — таки гад еще тот — не зря они с Киром нашли общий язык. Хочется дать ему в морду, но изо всех сил сдерживаюсь — сейчас не время для кулачных боев. Может быть, чуть позже.

— И где был жучок?

— В чехле фотоаппарата, — отвечает так просто, словно это все в порядке вещей. — Знал, что она никогда с ним не расстается, особенно, если у нее контракт на фотосессию с твоим участием. Значит, она все время будет брать с собой аппаратуру, и мне ничего не будет стоить прослушать все, что связано с вами.

— И что, понравилось? Получил, что хотел?

Я уже на пределе. Теперь понимаю, почему он тогда приперся — наверное, услышал, что между нами что — то может произойти и пришел. Становится так противно, словно меня с головой в смрадное болото окунули.

— Парень, успокойся, — тихо говорит Серж, толкая меня в плечо. — Да, признаю, что был не прав, но и ты меня пойми.

Вместо ответа я резко, не жалея сил, бью его по холеной физиономии. Вовремя останавливаюсь, чтобы не продолжить избивать его, превратив в фарш. Одного удара вполне достаточно, зато я чувствую необыкновенную легкость, как будто сделал то, к чему давно уже был готов. Серж сидит, ошалевший, смотрит на меня округлившимися глазами и вытирает кровь из разбитого носа.

— Однако, — только и говорит.

— Хоть что со мной делай, но я не могу тебя понять. Мы не преступники, не наркоторговцы, и не подонки. Мы чиним мотоциклы, пьем пиво, любим девушек, делаем тату, но мы не совершаем ничего из того, в чем ты нас подозревал. Какие наркотики? О чем ты? И зачем нужно было играть с доверием собственной сестры? Извини, Серж, но ты — жалок.

Он молчит и только смотрит на меня, а кровь сочится сквозь его пальцы. Открываю бардачок в поисках хоть какой — нибудь тряпки, которая поможет остановить кровь. Неплохо я все — таки его приложил — теперь надолго запомнит, что со мной лучше не шутить. В итоге, нахожу упаковку бумажных платков и протягиваю их Сержу.

— Я надеюсь, — говорит он после непродолжительной паузы, во время которой ему все — таки удается унять кровотечение, — Что эта информация останется сугубо между нами. Я не хочу проблем с сестрой.