Ветер нашей свободы

— Нравятся хоромы? — с издевкой в голосе спрашивает Кир, присаживаясь рядом со мной на стул. — Ну-ну, не расстраивайся — это временное пристанище. Скоро мы с тобой уедем в прекрасное место, где нам никто не сможет помешать любить друг друга. Я буду о тебе заботиться — ты даже представить себе не можешь, как я в этом деле хорош. Жаль, что ты по доброй воле не захотела узнать меня лучше, но теперь у тебя все равно нет выхода. Мы уедем из этого гнилого города, подальше от всех, и тебе никто не сможет помешать узнать меня лучше.

— Я не хочу, — хриплю, царапая словами горло. — Зачем тебе это?

— В каком это смысле? — таращит глаза, будто я сказала самую дикую чушь на свете. — Думаешь, меня сильно волнует, что ты там хочешь? Тебя же не волновали все это время мои чувства, мечты и желания? Бегала от меня, как будто я проказой болен. А как только на горизонте замаячил этот гопник разрисованный, так ты, как последняя шлюха, повисла на нем. Чем он тебя взял? Что в этом Филине есть такое, чего во мне нет?

— Я не шлюха! — выкрикиваю, не в силах больше все это терпеть. Пусть хоть убивает меня — терпеть это не смогу. Он говорил, что любит меня, но разве так любят? Если бы все его разговоры о чувствах были искренни, то разве позволил бы он себе так со мной разговаривать?

— Ага, конечно- конечно, — брезгливо морщится и отводит взгляд, словно ему противно на меня смотреть. Я не понимаю, что у этого человека в голове. Одно понимаю четко: Кир явно болен.

— Что ты от меня хочешь? — спрашиваю, хотя не надеюсь на то, что он окажется таким дураком, что расскажет о своих планах так быстро, но попытаться должна.

— Я же тебе уже говорил, — медленно, почти по слогам, повторяет, как будто я идиотка, до которой не могут дойти очевидные вещи, — что скоро мы уедем в прекрасное место. Вдвоем. Там не будет никакого Фила — это самое важное условие. Некому будет тебя отвлекать и ты, наконец, узнаешь меня лучше и поймешь, что я ничем не хуже этого придурка.

Мне не нравится все то, что он говорит. Во-первых, я не хочу никуда ехать — ни с Киром, ни без него. Во-вторых, его слова о Филе доводят меня до умопомрачения. Да этот идиот с явным расстройством личности и в подметки не годится Филину.

— Фил не придурок! — выкрикиваю, снова пытаясь освободиться, но вместо долгожданной свободы только жгучая боль. — Ты его совсем не знаешь и не имеешь права так о нем говорить, понял?

— Я же просил тебя не дергаться, — Кир смотрит на меня, сощурившись. — Только хуже делаешь. Все равно я тебя пока не отпущу — мне не хочется, чтобы ты путалась у меня под ногами, пока я занимаюсь важными делами.

— Какие у тебя дела, идиота ты кусок?! — не выдерживаю и буквально ору на него. Наплевать на то, как сильно болит мое пересохшее горло и на то, чем может обернуться моя вспыльчивость. — Оставь меня в покое. Как ты не понимаешь, что не закончится добром твоя затея.

— Это почему ты так решила? Откуда такие смелые выводы? — ухмыльнувшись, с видом победителя складывает руки на груди.

— Меня же будут искать, о чем ты только думаешь?

— Ой, не смеши меня, — продолжает ухмыляться, глядя на меня в упор. — И кто первым бросится на твои поиски? Уж не твой ли татуированный дружок и его расписная гоп-компания?

— Ну, хотя бы и они.

— Ха, да им лишь бы пивом глаза залить, — передергивает с отвращением плечом и откидывается на спинку стула. Господи, если бы я могла, то врезала бы по его самодовольной харе. — Ну, может, он и удивится, что ты где-то пропала, но потом найдет себе кого поинтереснее. Не переживай, долго он грустить не станет.

Его слова больно ранят. В глубине моей души сейчас плачет и мечется маленькая неуверенная в себе девочка, которая вопит изо всех сил одну-единственную фразу: "Он прав". Но я гоню от себя плохие мысли— если позволю себе усомниться в Филе и его чувствах ко мне, то совсем расклеюсь, а Кир ведь только этого и добивается. Да только я не дам ему возможности победить. Чего бы мне это ни стоило.

— А Серж? Его со счетов ты тоже скинул? — выбрасываю последний козырь. Да, на самом деле, у меня не так много защитников. — Думаешь, с его связями он не применит все свое влияние и не найдет меня? У него же не тысяча сестер.

Кир несколько секунд смотрит на меня, а потом разражается таким оглушительным хохотом, что, кажется, еще немного и потолок рухнет.

— Что? Почему ты смеешься? — мне не нравится этот смех. Он отвратительный, от него начинает подташнивать.

— Ох, Агния, если бы ты лучше знала своего брата, то так бы безоговорочно не верила в него. Наивная ты дура, честное слово.

— Что ты имеешь в виду? — меня удивляют его слова. Неприятное чувство крошечным червячком шевелится в сердце. Что Кир такого знает о моем брате, о чем я не догадываюсь? Да, признаю, Серж в последнее время вел себя очень странно, если не сказать подозрительно, но он же любит меня. В этом же я не должна сомневаться? Или должна? Господи, у меня уже голова кругом идет от всей этой ситуации.