Ветер ненависти (СИ)

Молодой егерь, что недавно был принят в следопыты, был живой и здоровый. Хоть это радовало в последних событиях. Конечно, его родители не самые приятные личности, но их сын не унаследовал их чванливость, и совместное путешествие на Калимдор оставило только положительные впечатления о юноше.

Листопад быстро добрался до него.

— Рад, что вы живы, Тирадиэль, — улыбнулся юный егерь.

— И я тебе рад, Марти, — кивнул воин. — Что-то случилось?

— Да, кое-какая беда, и мне нужна ваша помощь, — сказал юноша.

Выглядел он очень обеспокоенным.

— Беда с Эйсом. Он… был в своей деревне, когда её уничтожили орки и это сильно повлияло на него. Он словно кем-то другим стал и ведет себя как одержимый. Я думал, быть может вы сможете с ним поговорить и как-то помочь.

— Хм-м-м-м, — нахмурился Тирад, выслушав сбивчивый рассказ.

С подобным он сталкивался, будучи следопытом. Да он и сам был таким после гибели лучшего друга. Вина выжившего. Некоторые солдаты, что пережили травмирующий опыт долго не могли отойти от такого. Бойцы, что пережили резню троллей впоследствии жаждали мести и винили себя, что не умерли вместе со своими побратимами, а выжили. Они могли случайно пережить все это, но все равно ненавидели самих себя, думая, что могли бы спасти других ценой своей жизни. Такие после либо увядают в унынии, либо сгорают от чувства мести, а после погибают, не желая себя.

Эйсиндаль очень молод и не опытен, а потому вполне может даже не понимать в каком он положении.

— Я поговорю с ним, — кивнул Тирад.

Марти был благодарен ему за это.

Юный эльф считал Эйса практически своим старшим братом и не мог пройти мимо, когда тот в плохом состоянии, но сам помочь не мог. Это не удивительно, ведь чувство вины очень сложно преодолеть. Нередко, с этим вообще не получается помочь, но лучше уж пытаться, чем смотреть, как боец просто убивает себя, пусть и медленно.

Эйсиндаль оказался в лазарете, где он, явно истощая себя, помогая раненым. По глазам было видно, как долго он не спит, вероятно, его мучают кошмары, а сам он только в работе может немного забыться.

Однако когда он закончил помогать пациентам, то в его взгляде стала читаться боль и ярость. Он словно кипящий котел, с крепкой крышкой из которого просто валил пар. Его ярость так сильна, что едва сдерживается и лишь пока он лечит, то остается спокоен.

«Хорошо. По крайней мере, к своим обязанностям медика он относится серьезно».

Но вот в остальном все очень плохо.

— А? Тир? — заметил его Эйс. — Рад, что ты жив.

— Я тоже тебе рад, — кивнул Тирадиэль. — Я пришел поговорить.

— Говори быстрее, у нас скоро назначение, — мрачно произнес Звездочет.

Видя такое состояние, Львиный рев понимал, что его слова успокоения или поддержка ничего не даст. Они недостаточно близки или много работали вместе, чтобы его слова были бы для Эйса весомым авторитетом. Обычно такие проблемы нужно решать медленно и осторожного, со временем это проходит, но сейчас, когда у них война и каждый боец на счету ничего сделать нельзя.

«Я не могу ему помочь… Но могу направить…»

Глубоко вздохнул он, посмотрел на Звездочета:

— Выражаю свои соболезнования! — это звучало грубо и формально, но Эйсиндаль и так, скорее всего, устал от сочувственных речей. — Я знаю, какого это, терять дорогих тебе людей, и могу посоветовать только одно — не отбрасывай свою жизнь. Живи. Чем дольше ты живешь, тем больше орков сумеешь убить. А потому живи.

Взгляд Эйсиндаля немного прояснился и наполнился болью.

Он хотел умереть, отдать свою жизни и унести с собой как можно больше орков, но сейчас Тир заставил разум Эйса анализировать эту мысль. Она станет как заноза в его мозгу и не уйдет, а потому он не забудет.

— Живи, Эйс, — повторил Тирад уходя. — Только так ты отомстишь…

Глава 10. Ночная операция

Путь до нашей цели занял три дня. Наш отряд из пяти десятков егерей и пятерки обученных сильных магов двигался по лесам, в стороне от главной дороги и поселений с четким приказом избегать всех возможных битв. Последнее меня не очень радовало, ведь нам приходилось сидеть тихо и позволять тварям жить, спокойно гуляя по нашим лесам.

Мне приходилось закусывать губу до крови, сдерживая себя, когда группа орков проходила недалеко, и нам надо было оставить их в покое. В такие моменты я ненавидел себя еще сильнее, но заставлял сдерживаться.

Пойти убивать врагов и умереть с ними — это одно, а губить еще и кого-то другого из своего народа я не хотел. В наш взвод назначили даже нескольких стажеров-следопытов, включая Марти, а уж ему смерти я точно не желал. Потому и подавлял свою ненависть так сильно, как только мог. Это давалось мне нелегко, все внутри меня так и тянуло достать меч и перерезать тварей, но остатки здравомыслия побеждали и я успокаивался.

— Небо! — дал команду командир.