Ветер перемен

Вернулась посвежевшая Маргери. Её дамы откровенно хихикали, посматривая и на меня, и на неё.

Я вновь поцеловал девушку, отодвинул стул и помог занять ей место за столом.

Вышел новый бард – Галейон из Нью, лысый, чернобородый мужчина с могучей грудью и громовым голосом, который исполнил песню «О Черноводной».

Песня оказалась длинной. Автор сказал, что в ней семьдесят семь куплетов. Но мне, да и большинству гостей казалось, что куда больше.

Народ практически не обращал внимания, кто и главное – что, поёт. Лорды, простые рыцари и их леди банально нажирались и обжирались.

Великий мейстер Пицель задремал и даже не проснулся, когда танцовщицы с Летних Островов исполняли зажигательный и весьма откровенный танец.

Ясный ум, кроме стражников и охраны, сохранили всего несколько человек: Тайвин, Киван, Серсея и Джейме Ланнистеры, Оленна Тирелл, Варис, и мы с Маргери. Я-то, понятно почему не пил. А вот девушка либо следовала моему примеру, либо напиваться не в ее привычках.

Тирион надрался основательно. Пару раз он уже уходил либо отлить, либо опорожнить желудок, но возвращался каждый раз в лучшем состоянии, чем был до этого. Впрочем, в этом он был отнюдь не оригинален – часть гостей к тому времени уже выглядела откровенно невменяемой.

Санса вначале не пила, а потом, то ли с горя, то ли с радости, основательно приложилась к бокалу. При этом выглядела она безразлично и даже заскучавшей. Я конечно, не мастер угадывать по лицам эмоции людей, но она мне не казалась взволнованной или обеспокоенной. А это значит, что, скорее всего, она ни сном ни духом не знает ни о побеге, ни об отравлении.

Подали свинину, приправленную корицей, гвоздикой, сахаром и миндальным молоком – это блюдо мне, как и Маргери, пришлось по вкусу. Мы с удовольствием принялись есть из одной тарелки, перешучиваясь и ухаживая друг за другом.

Новый певец – Аларик Эйзенский, четвертый по счету, явно надеясь на уважение лорда Тайвина, спел «Рейны из Кастамере». Мне песня понравилась, впрочем, ее с большим удовольствием исполняли и слушали по всему Вестеросу. Сама песня рассказывала о лорде Рейнов, на гербе которого был изображен лев, и который отказался подчиняться другому льву и своему сюзерену – Тайвину Ланнистеру. Тайвин начал войну, и не говоря дурного слова, вырезал весь род Рейнов из местечка под названием Кастамере под корень.

О, как он был горд, этот знатный лорд,
Как могуч он был и богат.
Но те дни позади, и о нем лишь дожди,
Средь руин его замка скорбят.

– Ваше величество, – дослушав песню о самом себе, с невозмутимым спокойствием промолвил лорд Тайвин. – Несут пирог!

Ну что же, вот и наступает кульминация. Именно в этот момент Джоффри и отравили – либо с помощью вина, либо с помощью этого самого пирога.

Огромный пирог держали несколько человек, и он величественно, как корабль на волнах, плыл средь людского моря.

Со стола я взял длинный нож и мы вместе с Маргери сошли с помоста.

Вместе с девушкой мы принялись осторожно разрезать верхнюю часть. Пирог раскрылся, десятки белоснежных голубей вырвались на свободу и закружились, испуганные, по залу.

Гости восторженно заревели, музыканты заиграли веселый мотив, а мы с Маргери принялись отрезать от пирога ломти и одаривать ими гостей. Отправив таким образом около двадцати кусков самым влиятельным людям и родичам, мы с Маргери и себе отвалили немного. Я проследил, как наш кусок вначале отправили за стол сира Джосиба. Кажется, от всего съеденного и выпитого ему было не совсем хорошо. Но толстяк держался, и кажется, даже был счастлив.

Пока мы с Маргери танцевали еще один танец, сир Джекоб успешно попробовал пирог и ничего с ним не случилось.

Затем мы вернулись за стол. Особо есть уже не хотелось. Я украдкой зевнул и перехватил взгляд Маргери – она также выглядела немного утомленной.

Церемониймейстер наверняка понял, что гости начали уставать, и подал знак – остальные барды начали выступать друг за другом без перерыва.

Коствик Седой, Бробью из Тироша и Ланги Лис уложились в какой-то час. Больше всего мне понравился последний.

Как только смолкли последние аккорды, Тайвин наклонился к нам и негромко произнес:

– Теперь вы, ваши величества, должны выбрать самого лучшего барда.

– Может, будет лучше, если мы дадим всем зрителям выбрать? – предложил я и Маргери согласно кивнула.

Герольд стал выкрикивать имена певцов. Больше всего оваций, свиста и восторженных воплей получил Аларик Эйзенский. Ему во многом повезло – он выступил очень вовремя, когда гости сильно напились, находились в прекрасном расположении духа и еще что-то соображали. Тем более, вылетевшие из пирога голуби ассоциировались именно с его песнями.

По большому счету мне все равно, кто там станет победителем. Все это время я больше внимания обращал на людей, их действия и выражения лиц, чем на музыку.

Гордого и раскрасневшегося Аларика подвели к королевскому столу и наградили золотой арфой.