Ветер перемен

Она ускакала и ее развевающиеся на ветру волосы еще долго стояли у меня пред глазами. Чем-то зацепила она меня. Оставила горечь послевкусия от этой встречи. Опалила холодом отчуждения и разбила мои наивные мечты о безоблачном счастье с белокожей нимфой. Что это, очередное разочарование влюбленного?…

Не так все просто с этими женщинами… Или мы мужики, сами все усложняем? А нужно действовать проще… Какие нужны слова, чтобы убедить надменную женщину? Нет таких слов. Пока личиком в грязь ее не окунут, не поймет. Ведь она считает себя во всем правой. У нее цель и цель великая. И наивные мечты, соединить несоединимое. Ее используют и выбросят. Свалят неудачи на нее и опозорят. — так думает Шиза.

Мне не хотелось, чтобы это случилось. Но есть такое слово — НАДО. Вот оно самое главное. Надо, чтобы она спустилась с небес на землю.

Утром войско под предводительством Торы длинной змеей потянулось в ущелье. Народ высыпал на стены, провожая уходящих воинов и молчаливо глядел в след. Может их сердца рвались пойти с ними, но ни один не последовал за колоннами. Каждый, кто остался, знал свое дело, чем ему заниматься и, наверное, в душе желал уходящим победы…

В крепости остался томиться командующий корпусом. Тора на него даже не посмотрела. А с ним надо было что-то решать…

Снежные горы. Столица

Лер Чарта-ил смотрел, как несчастные пленные засыпали ров перед стенами. Некоторых, нерасторопных сталкивали в низ и они, отчаянно крича, пытались выбраться. На них падали связки хвороста и бревна. Никто не слушал и не помогал несчастным. Пленники, освободившись от груза спешили убраться подальше от стен.

Защитники не стреляли по пленным, со слезами на глазах смотрели на них и ждали, когда они отойдут. А на место женщин, стариков и детей подошли колонны штурмующих.

Вглядываясь в лица молодых воинов из войск мятежников, Чарта-ил понимал, что пощады от них ждать не стоит. Им здорово «промыли» мозги. Они были заряжены на то, чтобы захватить власть и те, кто стояли на стенах, не были им соплеменниками, они были врагами, хотя говорили на одном языке и всегда жили рядом. Ненависть, воспитанная с детства к эльфарам старых домов, вела этих воинов убивать своих братьев и сестер. Но сейчас не было между ним родства. А была лютая злоба. Смерть с обоих сторон разделила их.

«Видимо этот штурм нам не пережить», — рассудил Чарта-ил и поднял щит. Он встал в первые ряды, чтобы защитить стены и умереть, но его тут же оттеснили два воина и один из них шепнул:

— Лер, не надо стремиться к смерти. Вы нужны всем нам, как тот, на кого мы смотрим с надеждой. Не дайте этой надежде погибнуть.

Лер Чарта-ил чуть не заплакал, но сдержался.

Соберите мне два десятка тех, кто может хорошо петь. мы будем поддерживать защитников словами доблести. Воин кивнул и побежал за спинами защитников. Он что-то спрашивал и к Чарта-илу потянулись мужчины и женщины. когда их набралось два десятка, он взмахом руки опустил остальных.

— Вы знаете балладу о герое Арчинг-иле? — спросил Чарта-ил.

Эльфары закивали головами.

— Тогда начнем братья и сестры. Воодушим сердца наших воинов. У кого первый голос, начинайте, мы поддержим.

И над столицей зазвучали чистые, громкие звуки баллады.

— Ой да горы мои родные, места святые, заветные.
Вы прощайте леса и реки, водопады приметные.
Не один я стою на краю тропы, а друзья мои, все бедовые.
Не увидим мы завтра рассвета. Берегов наших рек, медовые.
Прощайте Вы, мои друзья, друзья верные…
К нам пришла беда, беда горькая…
Тот, кто братом был, тот предал всех нас…

Затем остальные подхватили песенную былину.

— Были братьями мне, да врагами стали.
Супостату, врагу души продẚли.
Отреклись от родства и племени.
Вы не нашего, горского семени…

Слова песни, подхваченные защитниками, достигли штурмующих и видно было, как дернулись воины в колонах, задрали головы и стали прислушиваться. Сотники выхватили мечи и начали кричать на воинов. И вновь колонны неумолимо двинулись к стене.