Ветер перемен

Осматривая комнату, Юджиния предоставила миссис Дюплесси сражаться с корсетом. Ни один американец, француз, немец или итальянец не стал бы строить это, решила она, это более викторианское, чем сама королева Виктория. Можно было подумать, что султан где-то увидел рисунок спальни в английском доме и решил увеличить ее раз в пятнадцать. Одного гардероба было мало для его высочества. О нет! Там стояло одиннадцать шкафов и двадцать комодов с пятнадцатью зеркалами. А сколько там было маленьких столиков, смешно даже говорить. Это не говоря уже о дамских столиках для рукоделия или бездны всяких безделушек и ярдов, и ярдов, и ярдов кружев. Если бы в Виндзорском замке имелся гарем, то эта комната очень подошла бы для него. Эта мысль на мгновение развеселила Юджинию: она представила, как гордые англичанки падают на эти атласные подушки, принимая самые обольстительные позы и положения.

Потом она снова стала думать, как превратить это странное сооружение в дом для своих детей, как она сможет защитить их в помещении, которое наверняка кишит скорпионами и змеями, где любая мебель могла таить в себе опасность, шкафы могли оказаться опаснее крысиных ловушек, а окна без стекол так и манили все, что проходило или проползало мимо них. Обеспокоенная благополучием своей семьи, Юджиния вдруг почувствовала необыкновенную легкость на сердце. Необходимость решать проблемы – удивительная вещь, решила она. Ты отбрасываешь все повседневные заботы, засучиваешь рукава и принимаешься за работу. Мысленно Юджиния уже переставила кровати, отодвинув их от окон и поставив кружком около люстры. Но не под самой люстрой, напомнила она себе. Кто знает, что может выползти из этой штуковины ночью?

«Как в поезде, – сказала себе Юджиния, – только спать здесь будем ногами к окну, а не наоборот, и у нас не будет света».

При мысли об этом она улыбнулась.

– В чем дело, моя дорогая, – выдохнула в изнеможении миссис Дюплесси. Ей наконец удалось расстегнуть корсет, верно, не весь, а только наполовину, и ее лицо приобрело цвет свекольного сока, а тщательно уложенная прическа, которая была сделана специально в честь высокого визита, съехала на бок и, уже и без того похожая на комок завитого коричневого мха, напоминала теперь птичье гнездо на телеграфном столбе.

Неожиданно Юджиния почувствовала к ней сострадание. «Была бы моя мать похожа на эту женщину или на меня? Была бы я занята заботами о ней или?.. – Над остальной частью вопроса даже смешно было бы задумываться. – Если бы мы поменялись местами, я бы просто не знала, что мне делать, если бы миссис Дюплесси сказала: «А теперь, дорогая, вы достаточно помучались. С этого момента я все беру на себя. Посидите тихонечко, выпейте чайку, а мы с Прю все устроим. Я не хочу, чтобы вы даже пальцем пошевелили». Картина была настолько соблазнительная, что Юджиния немедленно загрустила.

– Извините, миссис Дюплесси, – постаравшись вложить в свои слова как можно больше тепла, проговорила Юджиния. – Я не расслышала вас. Я мысленно переставляла здесь кровати…

– Я говорила про жару, дорогая, – захныкала миссис Дюплесси, проваливаясь в липкий матрас. Когда она села, над ней поднялось облачко чего-то, пахнущего гнилой капустой, и у миссис Дюплесси был такой вид, будто она принцесса, обнаружившая под своей периной горошину.

– Прямо не знаю, как вы можете мириться с этим… да вы еще одеты во всем… Последуйте моему совету, дорогая, переоденьтесь в ночное, во все легкое… Здесь же только одни мы, женщины, а все мужчины ушли…

Эта речь завершилась жалобным всхлипыванием – миссис Дюплесси впервые после замужества рассталась с мужем и страшно от этого переживала.

– Не понимаю, почему мы, взрослые, не могли остаться на корабле, – добавила миссис Дюплесси. – Детям было бы хорошо и без нас, они же с…

– Потому что я не разлучусь с ними, – вспылила Юджиния. Ей хотелось сказать еще кое-что, но она сдержалась. «Слова, сказанные со злости…» – напомнила она себе. – Нужно помнить, что миссис Дюплесси не имеет в виду ничего плохого, что она сошла на берег только для того, чтобы не оставить меня одну. Она пошла за нами только по доброте сердечной. Если бы она была эгоисткой, то спокойно осталась бы на борту.

Все равно, хныканье миссис Дюплесси начало действовать ей на нервы. «Нам с детьми было бы намного лучше одним, – решила Юджиния. – Мы бы притворились, что разбили лагерь где-нибудь в лесу, читали бы дурацкие рассказы и хохотали. Для нас это сделалось бы приключением, а не испытанием терпения».

– Пойду, взгляну, как там девочки в этой бане, – сказала Юджиния. Освободиться от миссис Дюплесси хотя бы на несколько минут – какое это будет облегчение.

– Но я же останусь тут совершенно одна, – заскулила миссис Дюплесси.

– В соседнем домике Поль с Олив. Направляясь к двери в баню, Юджиния услышала легкое всхлипывание. «Да, вы совершенно правы, – могла бы она сказать, – горничная с пятилетним мальчиком – не очень-то надежная защита», – но какое-то мстительное чувство остановило ее. Что-то заставило ее решить: у меня и без вас достаточно хлопот.