Ветер перемен

16 октября 1895 года.

…Сегодня было хуже, чем когда-нибудь. Фрейлейн Дорнер запрепиралась с фрейлейн Гертрудой и отказывалась повернуть назад коляску, и если бы не пошел дождь, то я знаю, куда бы они заехали – наверное, в Кэмден! Боюсь, опять пахнет крупом. В самом деле! И это, когда Джинкс только-только справилась с этой своей первой жуткой простудой – ее вообще не следовало выпускать на улицу, но попробуйте сказать этим валькириям что-нибудь про здоровье!

Заезжала Катерина, точнее, не заезжала, об ее приезде договаривались давным-давно, – она в совершенном восторге от моего нового дома. Ее приезд очень меня порадовал.

Как она говорит, самое темное время наступает перед рассветом. Мне достаточно было увидеть ее, чтобы в памяти всплыли уютные послеобеденные часы на кухне, когда мы были одни, а папа занят (и у меня не было занятий), от деревянных кухонных шкафов идет пар, в окна струится мягкий солнечный свет. Порой я так тоскую по прошлым дням, что хочется плакать.

Ну что же, вернемся к войне с пруссаками. Пожелай мне удачи. Нет, пожелай мне сил!

28 июня 1898 года.

Дорогой дневник!

Уже очень поздно, наверное, час или два ночи, и дом окончательно замер. Сегодня утром у меня родился маленький мальчик. Роды были нетрудными, но Джорджа не было со мной, а он был мне нужен здесь. Сама не знаю почему. Он бы не находил себе места, но был бы здесь. Где он находился, я не знаю. Я посылала в клуб и в дом его отца, но бесполезно. Сейчас он дома.

Мне бы следовало быть счастливой, а я чувствую себя дурочкой, хочется плакать. Маленький Поль – красивый мальчик, спокойный и крупный, и спит здесь рядом со мной. Я одержала победу над немцами (пожалуйста, поздравь меня), и малютку разрешили оставить в моей комнате, так что я могу сама его нянчить.

Прошу тебя, Боже, не оставь мою семью. Помоги мне в заботах о детях и сделай их сильными и добрыми.

И, Боже, употреби свои силы, чтобы помочь им найти радость в жизни. Аминь!