Ветер перемен

Я освободил "красных" от повязок и они непроизвольно зажмурились - их глаза, привыкшие за треть часа к абсолютной темноте, встретили пускай и тусклый, но все же свет, с неприязнью. Адаптировались они правда довольно быстро.

Люди, которые находились вне своих палаток, смотрели на чужаков с нескрываемым интересом, но спрашивать, кто это и что тут делают к счастью не стали, потому что я бы не нашелся, что ответить на этот вопрос. И Юра, думаю, тоже. Правда как мне кажется, сейчас была бы неуместна и породила бы много шуму.

Как только мы все впятером вышли из дрезины на платформу, к нам подошел Семен. Лицо у него было хмурым, и меня это насторожило. Я всегда привык видеть его в хорошем расположении духа. Наш механик, сколько его помню, самый что ни на есть оптимист, даже несмотря на те трудности, что ему пришлось пережить. И хотя глаза Семена говорили о том, что жизнь хорошенько помотала его, никогда не видел, чтобы его лицо хотя бы на секунду покидала улыбка. Пускай натянутая, пускай вымученная, но все же улыбка.

Что же случилось сейчас? Я не мог узнать Семена. Неужели что-то серьезное?

- Олег, Юра, здравствуйте!

- Здравствуй, - в один голос произнесли мы.

- Олег, можно с тобой переговорить? Тет-а-тет! - его и так невеселое лицо, по-моему, стало еще озабоченнее.

- Да, конечно.

Ох, что-то определенно стряслось и мне это очень, очень не нравилось. Тело непроизвольно налилось тяжестью, будто вместо внутренностей у меня были гири, и я ощущал неконтролируемый мандраж - как в классе у доски, когда надо отвечать, а урок ты не выучил. Сердце учащенно стучало, и я не мог унять это биение.

- Олег, ты только не волнуйся. То, что я тебе скажу, может шокировать тебя...

Точно. Именно с таких слов и начинается какая-нибудь жутко неприятная новость. Спокойно, Олег, спокойно. Ничего страшного, все будет в порядке. Я готов. Готов услышать все, что угодно, любую новость, какой бы страшной она ни была.

- ... в общем, пока ты отсутствовал... как бы тебе это сказать?.. Твоя мама... она умерла.

То, что Семен говорил дальше, я уже не слышал, да это и не имело значения - самое главное уже было сказано. Меня словно парализовало. Я стоял как вкопанный и не мог поверить в услышанное. Нет, я, конечно, знал, что состояние здоровья моей мамы, откровенно говоря, паршивое, но такого исхода я никак не ожидал. Даже мысли об этом у меня никогда не возникало. Я всегда думал, что мама, несмотря на свое тяжелое положение, выкарабкается, победит болезнь, пересилит ее.

К сожалению, это оказалось не так. Семен похлопал меня по плечу в знак утешения, но легче мне от этого разумеется нисколечко не стало.

Мама, мама. Самый родной, самый близкий мой человек. Я теперь остался один, сирота. И неважно, что я уже совсем не ребенок. Один как перст. От осознания этого факта на душе стало так паршиво, что и жить расхотелось.

Жизнь потеряла для меня всякий смысл. Пока мама еще не умерла, я жил ради нее. Другой родни у меня не было. Для кого мне жить теперь? Кому я нужен?

Я настолько был убит горем, что и не замечал, о каких страшных и глупых вещах размышляю. Полностью погруженный в свои мысли, был слеп и глух ко всему окружающему.

Ничего и никого не было - существовал лишь я один. В мире своих мыслей и фантазий. Реальность перестала для меня существовать, я как будто бы находился в астрале, отрешенный от всего, кроме себя самого.

Неожиданно земля стала уходить у меня из-под ног, и я почувствовал, что падаю, но даже не предпринял попытки правильно сгруппироваться, чтобы смягчить удар. Мне было абсолютно все равно, больно будет или же нет. Но я почему-то не почувствовал ничего, что было бы характерным для падения на землю. И это заставило меня вернуться в ту реальность, которую я недавно покинул.

- Олег, Олег, ты чего это? А? Что с тобой?

Семен озабоченно продолжал посыпать меня вопросами, при этом держа под мышки. Я с удивлением обнаружил, что вишу на руках у механика, который успел меня подхватить. Несколько секунд пришлось потратить, чтобы придти в себя, пытаясь заново адаптироваться в столь знакомой, но уже немного позабытой обстановке.

Наконец я твердо встал на ноги, оправился и повернулся лицом к Семену. Он теперь не выглядел таким озабоченным, но беспокойство на его лице все еще читалось.

- Тормошил тебя, тормошил, а ты ни в какую. Уже и заваливаться стал, я уж подумал - обморок или еще что похуже. Благо, сейчас вроде все нормально. Как ты себя чувствуешь? - и, не давая мне сказать хоть слово в ответ, сразу затараторил: - Ты, друг, не переживай так. Да, я тебя прекрасно понимаю, сам своих предков похоронил, но помни - жизнь продолжается. Смерть твоей мамы - это еще не конец света. Надо жить и радоваться каждой минуте, каждому вздоху. Я знаю, жизнь в метро это не ахти что, но все же это жизнь, какая бы она ни была. Не падай духом, Олег!