Ветер перемен

Тогда я стал теснить мутанта к стене. Пока никакого определенного плана у меня не было. Я надеялся, что придумаю что-нибудь на ходу. Надежды, к сожалению, пока не оправдывались – голова была абсолютно пуста.

Собака, опасаясь быть задетой прутом, медленно отходила назад, гневно скаля зубы и явно выжидая удобного момента для нападения.

И тут на меня что-то нашло. Я схватил палку покрепче обеими руками и прямым ударом вогнал ее собаке в глаз. Послышался неприятный хлюпающее-цвыкающий звук, псина заскулила, задергалась. Прут я из рук не выпускал и более того, давил на нее все сильнее. Очень скоро он аж на четверть вошел в череп мутанта. Вскоре псина перестала вырываться и затихла.

Я отпустил прут, подошел поближе к собаке, осмотрел. Та была мертва. Затем вернулся назад, поднял лежащий на асфальте камень и положил обратно в контейнер.

– Не говорю тебе спасибо только потому, что именно ты навлек на меня эту тварь, понял? – сказал беззлобно я.

Вздохнул и зашагал вперед, в сторону «Проспекта Большевиков».

Но не успел я пройти и до конца своего дома, как за спиной вдруг услышал рокот, как будто работал дизельный генератор. Обернулся, и, не успев толком ничего понять и разглядеть, получил мощный удар в висок. Всего секунду я находился в сознании, но потом провалился в беспамятство.

– Смотрите, кажется, очнулся!

– Да нет, просто дернулся. Хорошо ж ты его приложил, Алик. Небось, шишак в полголовы у парня.

– А нечего по улице расхаживать? Вдруг мутант какой… У меня с этими тварями разговор короткий.

– Алик, какой мутант? С человеческой фигурой да еще и в противорадиационном костюме? А, ладно, главное, что он жив. Очнется, надо будет расспросить, кто он, откуда и что делал около тридцать третьего дома. А пока пускай отдыхает.

Все эти слова – поначалу я думал, что слышу их во сне. Но оказалось, что нет. Я слышу их наяву, хотя доносились они до моего слуха откуда-то издали. Три голоса – женский и два мужских, скорее всего принадлежали людям. А раз так, то когда получится разлепить глаза и почувствую, что могу разговаривать, надо и мне у них кое-что спросить.

Пока же я как будто спал, только все слышал и мог чувствовать. Сейчас я, например, ощущал боль в правом виске. А еще – тряску, как будто еду в машине, что, кстати, не исключено.

Нет, надо открывать глаза. В конце концов, интересно, что же происходит. Не могу я так, ничего не зная, спокойно лежать.

– Во-во, папа, смотри! Он пришел в себя, видишь? – снова этот мелодичный девичий голосок. К сожалению, пока его обладательницу рассмотреть я не смог. Темно было, да и зрение еще не восстановилось как следует.

– Вижу, вижу, не суетись, – а сейчас говорил мужчина, очевидно, отец той девушки.

– Анатолий Яковлевич, вы осторожнее с ним. Кто знает, что он может сделать. Может, сначала связать?

– Не надо, Алик, все в порядке. Он такой же, как и мы, человек.

– Человек? – фыркнул тот, кого называли Аликом. – Вера тоже была человеком…

– Алик, давай не будем об этом, по крайней мере, сейчас! Очень тебя прошу, – на некоторое время в помещении, где я и эти люди находились, повисла тишина. Затем последовал вопрос, как я понял чуть позже, адресованный мне: – Молодой человек, как вы себя чувствуете?

– Паршиво, – не стал скрывать я. – Где… где я?

– Вы в безопасности. Здесь вас никто не тронет.

Как же я не люблю, когда на мой вопрос не отвечают прямо и определенно. Возможно, для конкретики просто не настало время? Ладно, думаю, со мной ничего плохого не сделают, и я узнаю ответы на все свои вопросы.

Сделал попытку встать – не хотелось разговаривать с людьми, находясь в горизонтальном положении. Вышло плохо. Не без чьей–то помощи меня удалось прислонить к стене. Так было гораздо лучше, вот если бы еще зрение нормализовалось…

– Вы уж извините за то, что мы напали на вас… – в виноватом старческом голосе чувствовалась искренность и сострадание. – Просто как–то непривычно видеть на улице человека…

Это точно, теперь человек на поверхности – это экзотика.

Но один момент, тогда откуда здесь эти трое? Да еще и на машине? Все–таки рокот мотора и характерная тряска – я еще не забыл, каково это, ездить в автомобиле – указывают на мое местонахождение.

– Скажите, откуда вы? – поинтересовался Анатолий Яковлевич. Опередил меня всего на секунду, я собирался спросить то же самое.

– Из метро! А вот откуда вы? Тоже оттуда?

– Как из метро? Разве там живут люди?

Где–то с минуту я не мог ничего сказать – был в ступоре. Ничего себе вопросец! «Разве там живут люди?» А где им жить–то, не на поверхности же!

Наконец я обрел дар речи и рассказал этим несведущим о событиях двадцатилетней давности. Про то, как произошла Катастрофа (про это они, слава Богу, знали), про то, как люди, заслышавшие сигналы тревоги, кинулись к метро. Про то, какая участь постигла не успевших. Меня слушали, разинув рты. Ну как, как можно такого не знать?

– Теперь мне очень бы хотелось услышать про вашу жизнь, – сказал я. – Если вы не из метро, тогда откуда же?

Я ожидал коротенького повествования, секунд на тридцать, а в итоге получил полноценную историю.