Ветер перемен

— Я друг Рейта. Я беспокоился, что ты можешь причинить ему вред, и пришёл проверить, всё ли в порядке. — Он уже понял, что совершил страшную ошибку, придя в каюту герцога, никого не предупредив, и теперь вряд ли избежит смерти. Линир уже был готов молиться Саану, чтобы всё скорее закончилось.

Рейт проснулся среди ночи от какого-то странного ощущения. Он открыл глаза и прислушался, но в каюте было тихо, только едва слышно шипели датчики системы безопасности, обследуя помещение. Герцог закрыл глаза, но сон не приходил, что-то по-прежнему его беспокоило. В следующий миг он напрягся, и его рука потянулась к кинжалу, который он всегда хранил под подушкой. Едва слышно, на грани восприятия, раздался полный боли стон. Глаза Рейта привыкли к темноте, и он бесшумно поднялся с кровати, пытаясь определить, откуда прозвучал стон. Герцог не спешил поднимать тревогу, возможно, ему это показалось, или что-то случилось с Эфой.

Последняя мысль заставила его выругаться. Он вспомнил, сколько она съела после длительной голодовки, и испугался, что ей могло стать плохо. Эта сумасшедшая вполне может не сказать о том, что ей плохо, и молча страдать, считая, что ему до этого нет никакого дела. Рейт стремительно рванулся к двери кладовки, распахнул её, ожидая увидеть Эфу, корчащуюся от боли, и замер, потрясённый открывшейся ему картиной. В темноте он не смог разобрать деталей, но то, что в каморке находятся двое — он не сомневался. Что, Саан побери, происходит? Герцог растерянно скомандовал:

— Свет!

Каюту залил яркий свет, и Рейт грязно выругался. На защитной плёнке, обтягивающей ванну, безвольно лежал Линир, его лицо было совершенно спокойным, но в глазах застыли боль и ужас, а над ним склонилась бесстрастная, как всегда, Эфа. Она, без сомнения, услышала Рейта и теперь спокойно смотрела на него.

— Что ты с ним сделала? — Герцог был на грани срыва от ярости.

— Он проник в ваши покои и лжёт, утверждая, что не хотел причинить вам вред.

— Эфа, что ты с ним сделала? Почему он не двигается?

— Укус-с-сила.

— Что?!! Ты его убила!!! — Рейт задохнулся от ужаса и бросился к другу. Эфа посторонилась, пропуская его, и бесстрастно произнесла:

— Я с-с-сама решаю, будет ли яд убивать или прос-с-сто парализует.

— Ты хочешь сказать, что он будет жить? — В голосе герцога прозвучало сомнение.

— Да. Он придёт в с-с-себя через два час-с-са.

— Почему ты напала на него?

— Он проник в каюту, и его поведение с-с-свидетельс-с-ствовало о том, что он не хочет, чтобы вы об этом знали.

— А что сказал он сам?

— Он утверждает, что он ваш друг и проверял, вс-с-сё ли с-с-с вами в порядке.

— Он действительно мой друг. — Рейт осторожно прикоснулся ко лбу парализованного Линира и улыбнулся. — Мой лучший друг. Эфа, поверь, он не хотел мне ничего плохого. Ему дозволено заходить в мою каюту в любое время. Ты понимаешь меня?

Эфа задумчиво прикрыла глаза, анализируя новую информацию, и тихо зарычала, досадуя на свою глупость. Действительно, её прежний господин тоже позволял своим фавориткам некоторые вольности.

— Мне перенес-с-сти его на вашу кровать?

— Да, если сможешь. — Эфа подхватила Линира на руки и без малейшего напряжения протиснулась мимо герцога к кровати.

Рейт шёл за ней следом, поражаясь силе такого хрупкого на вид существа и тихо радуясь, что успел вовремя. Нужно будет завтра же утром перечислить ей всех, кто находится на корабле, и объяснить круг их обязанностей во избежание подобных сюрпризов. У Рейта совершенно не было уверенности в том, что в следующий раз всё тоже закончится только потрёпанными нервами и временным параличом. Заниматься похоронами своих вассалов, по мнению Эфы, ведущих себя не так, как полагается, ему почему-то не хотелось. А если учесть то, что правила поведения для слуг при дворе и у него в герцогстве разительно отличаются…

Между тем Эфа аккуратно положила Линира на кровать и отступила в сторону. Он подошёл к другу и осторожно проверил у него пульс. Сердце билось ровно и сильно. Рейт улыбнулся с облегчением и тихо спросил:

— Ты всё поняла?

Эфа склонила голову и так же тихо ответила:

— Он ваш фаворит, ему многое дозволено.

И скрылась в кладовке, прежде чем Рейт успел прийти в себя от изумления. Он бросил взгляд на Линира: тот смотрел на него круглыми от потрясения глазами. В следующую секунду герцог взмолился, чтобы компьютер не среагировал на их беготню и не включил программу записи. Хорошо хоть, в обычном режиме ни визуального наблюдении, ни прослушивания разговоров не ведётся. Иначе он до конца жизни не отмоется, и Линир тоже. Вот уж наградил Саан слугой. Так и врагов не нужно!

Рейт открыл глаза и тихо усмехнулся про себя — на часах было шесть утра. Дожил, уже и сон потерял. Линир беспокойно спал на своей половине кровати прямо поверх одеяла, в одежде. Бедолага отключился практически сразу, после того как Эфа отправилась в кладовку, и явно не собирался просыпаться в такую рань.