Ветер перемен

— Да с того, что очень не хочется, чтобы эта язва вас скрутила, а на ваше место уселся бы, например, Ворошилов! — Буду играть в открытую. — Конечно, Климент Ефремович человек, в общем, неплохой, делу партии предан, по-житейски неглуп, да и в военном деле понимает… Однако, боюсь, не настолько, чтобы хорошо руководить всеми вооруженными силами республики. А если он, чего доброго, затем повсюду людей подобного же калибра расставит?

— Знаете, о кадрах военного ведомства, как и о своей язве, я уж как-нибудь сам позабочусь! — машет рукой Михаил Васильевич.

— Так не пойдет! — напираю я. — Не доводите дело до операционного стола! Наркоз — штука коварная. А у меня есть средство, которое с гарантией обеспечит рубцевание язвы. Вот, смотрите. — Достаю из кармана небольшой пакетик из вощеной пергаментной бумаги. — Это средство известно под многими названиями. В Индии его зовут шиладжит, в нашей Средней Азии — мумие. Средство вовсе не шарлатанское — проверил на себе. Заживление любых ран с его помощью резко ускоряется, и никаких воспалений или нагноений.

Фрунзе недоверчиво смотрит на оплывшую пластину темно-коричневого, почти черного цвета.

— Берите, не бойтесь! — Сую бумажку с мумие ему в руки. — Растворяете кусочек этого вещества размером со спичечную головку в половине стакана кипяченой воды комнатной температуры и выпиваете на ночь. Можно запить молоком. Курс лечения — две недели, неделя перерыва и еще две недели. Вот, тут листочек с инструкцией по применению.

Потратив еще несколько минут на уговоры, вырываю наконец у Фрунзе обещание непременно испробовать это средство.

— Специально за ним человека в Лондон гонял! — говорю напоследок. — Не хочется, чтобы все труды зря пропали. Не манкируйте своим здоровьем, прошу вас! А если опасаетесь неизвестного средства, то пусть ваши лечащие врачи найдут специалиста по восточной медицине и проконсультируются с ним. Но самое простое доказательство — вот.

И с этими словами отколупываю кусочек от пластины мумие и сую себе в рот, запив глотком воды из стакана, стоявшего рядом с графином на столе.

Мы попрощались по второму разу. Покидая кабинет наркомвоенмора, чувствую себя как выжатый лимон. Да, нелегко даются разговоры с такими фигурами! А дальше… Дальнейшее будет зависеть уже не от меня. Мне припомнилось, что в известной мне истории язва у Фрунзе и так зарубцевалась, а источником болей, которые принимались за приступы язвенной болезни и которые привели его на операционный стол, оказалось воспаление после не слишком удачной операции по удалению аппендикса, перешедшее в перитонит. Но, может быть, прием мумие сумеет предотвратить развитие перитонита? Оставалось только надеяться.

Разумеется, я рисковал — рисковал тем, что возможный неблагоприятный оборот со здоровьем Фрунзе припишут моему вмешательству. Однако ведь и невмешательство тоже чревато последствиями…

Глава 19 «Ну а если пуст карман…»

Сегодня утром на работе читаю свежую «Правду». Так, чего тут интересного? Дежурная передовица ко дню рождения В. И. Ленина. Да, сегодня же двадцать второе апреля! Быстро пробегаю глазами: никаких новых политических установок не видно. Однако рука Николая Ивановича чувствуется — явный упор на благодетельность ленинской новой экономической политики. А вот публикацию выступления В. В. Куйбышева на первом заседании коллегии только что образованного Всесоюзного комитета по стандартизации при СТО СССР читаю более внимательно. Первое впечатление — «чешет, как по писаному». Почему именно такое впечатление? Да потому, что то и дело вылавливаю в речи главы нового комитета слегка измененные пассажи из своей собственной записки о стандартизации. О! Оказывается, более месяца назад, пока я был еще на сборах, СССР присоединился к Международной метрической конвенции. Что же, могу себя поздравить — в этом времени и создание комитета по стандартизации, и присоединение к метрической конвенции произошли примерно на полгода раньше. Пустячок, конечно, а приятно. Да и замах на работы по стандартизации у новоиспеченного комитета более солидный, чем было там. Смею надеяться — тоже с моей подачи.