Ветер плодородия. Владивосток

Глава русской духовной миссии в Пекине отправился к русскому послу адмиралу Путятину, стоявшему на пароходе «Америка» в заливе Печили, неподалеку от Тяньцзиня, и не допускаемому в Пекин китайскими властями. Еще месяц тому назад архимандрит Палладий и мечтать не смел о чем-либо подобном, живя размеренной жизнью ученого и пастыря небольшой общины православных китайцев и принятого в столице Поднебесной империи.

Многолюдные сборища сановников за последнее время почти ежедневно, кроме праздников, происходят во дворце у императора Китая, богдыхана, как называют его русские. Обычно начинаются с семи часов утра и длятся до обеда. Судя по этому, молодой богдыхан не так слаб, как толкуют о нем злые языки, и далеко не отстранился от дел. Случалось, что и Кафарова, в свой черед, как доверенного, вызывали в Цзун Ли Ямынь, учреждение, соответствующее европейскому министерству по сношениям с иностранными государствами. И даже требовали его ко двору, без права входа в совещательную залу Сына Неба. Оттуда через вход, похожий на ворота, к нему, ожидавшему в почетном помещении, приходили сановники и говорили по делам.

26 марта этого, 1858 года, Кафарову было прислано письменное приглашение прибыть на следующее утро в маньчжурское отделение Верховного Совета, на этот раз не к Запретному городу, а в загородный Западный Летний дворец Юань Минь Юань под Пекином, куда двор переехал с первыми теплыми днями еще в феврале и куда временно перенесены учреждения Верховного Совета с маньчжурскими и китайскими отделениями. В эту пору издревле богдыханы выезжали на природу, к горам, где бьют родники целебной воды. А воды недостаточно в Пекине. Город основан кочевниками не у большой реки, а поближе к горам, подальше от географического центра империи, чтобы не была столица окружена территориями, сплошь населенными природными китайцами, которых завоеватели побаивались. Если в Японии всюду чистейшие горные ключи и реки и вода доступны каждому, а японцы любят мыться, пить воду могут бесплатно и досыта и без разрешения правительства, то в Китае воды немного. Весенней и летней порой двор и правительство наслаждаются водой знаменитых источников и чистым ветром с близких Пекину диких северных гор. Польза природы и всего природного для здоровья известна китайской медицине с древнейших времен, и уже тысячи лет в Китае происходят сборища в защиту всего естественного, созданного природой, и есть даже религия, проповедующая близость человека природе. И у Кафарова есть друг— монах-даос, живущий в горах, в лесу, с которым он во всем находит общий язык.

Приглашение в Юань Минь Юань прибыть к раннему часу, когда и проходят совещания у Сына Неба. В маньчжурское отделение, которое, кажется, вблизи совещательной залы.

К вечеру Кафаров прибыл в окрестности Летнего дворца и остановился ночевать в деревенской гостинице, где бывалый и толковый хозяин, не скрывая досады на чиновников, поговорил с ним весьма откровенно. В Юань Минь Юане, по его словам, царит суматоха. По дорогам скачут со всей страны курьеры с желтыми повязками на рукавах, означающими государственные поручения. Мчат недобрые вести с войны, со всех концов про беды империи. На юге война с мятежниками. В городах все недовольны, всюду восстания, в государстве смятение, на дорогах разбойники нападают на проезжих, грабят в деревнях крестьян и торговцев. Чиновники ленятся и бесчинствуют, сами вымогают и казнят невинных. Преступникам рубят головы, но их все больше. Нарушен порядок жизни, нужный для торговли, хозяйства, земледелия.

Утром отец Палладий подъехал ко времени в своей коляске к внешней стене Юань Минь Юаня, которая тянется очень далеко, охватывая огромную площадь с парками, прудами, разными сооружениями и дворцовыми ансамблями. У ворот ждал его свой человек, маньчжур Суч-жанча, служивший наблюдателем от правительства в должности пристава при русской духовной миссии. Он вручил Кафарову деревянную мерку-пропуск для входа во дворец.

Сердце замирает, когда выходишь в Юань Минь Юань, в это священное обиталище Сына Неба, в это чудо из чудес не только парковой и дворцовой архитектуры, но и всех искусств. Закончен Юань Минь Юань лет полтораста тому назад, в пору расцвета просвещения и военного могущества Поднебесной империи.

При втором императоре маньчжурской династии, Кхан-си, империя вступила в новые торговые отношения с разными странами, в обществе проявлялся интерес к Европе и ее культуре. Европейцы получали все более широкий доступ в Китай. Китай вел войны, обретая новые владения и расширяя свои и без того великие просторы. Земледелие улучшалось, каналы поддерживались в исправности. Всюду, как встарь, возводились плотины, защищавшие плодородные земли, кормящие великий народ, от буйных сил воды.

Даже теперь, в эпоху падения династии и ослабления Китая, многолюдье его населения, крепость нравственных устоев и расстояния великой империи еще спасали Пекин от надвигавшихся бед.