Ветер полнолуния

       Как уж там королевский пес сговаривался с трактирщиком, но обошлось без лишних вопросов и даже без косых взглядов. И обед оказался хорош. Трактирщик доверия не вызывал, одноглазая, меченая шрамами рожа так и просилась на виселицу, однако вел себя любезно. Даже предложил на прощание еще заглядывать, «ежели чего».

       «Интересная у нашего короля гвардия, – в который раз подумал Анегард, – те еще мастера по темным делишкам». Может, прав был Зигмонд, когда говорил, что нынешние бароны – правнуки вчерашних разбойников, а король среди них всего лишь самый удачливый? Вот и сказывается родовая кровь.

       И грызня вокруг трона оттуда же.

       За деревней Игмарт поехал первым. То ли у трактирщика дорогу разузнал, то ли знакомые места начались. Пересекли тракт, свернули на разбитую тяжелыми возами полевую дорогу. Не иначе, тоже контрабандистами проложенную.

       С затянутого тучами неба срывался мелкий, но уже по-зимнему колючий снег. Надежды на скорое завершение дела он не прибавлял: добрая половина подлежащих зачистке тварей давно забилась в зимние берлоги, поди найди. А установится такая погода прочно, так к концу следующего боговорота и остальные в спячку залягут. Останутся волколаки да перерожденцы, да, может, упырь какой голодный, жиру к зиме не накопивший. Неудачней времени для такого поручения и нарочно не подгадаешь. Вот интересно, король в самом деле хотел, чтобы они тут по сугробам нечисть вышаривали, или так, поиздеваться решил? Мысли, далекие от надлежащих и никак не верноподданнические, но лезли в голову так назойливо, что Анегард их и гнать уж перестал.

       Этим вечером Лотар слушал лес. Ушел в сторону от лагеря, сел, прислонившись спиной к покрытому бурой высохшей листвой дубу. От шершавой коры лилось в затылок едва заметное, успокаивающее тепло.

       Тишина предзимнего леса – особенная. Сонная, умиротворенная, слегка звенящая. Бестревожная. Любой отголосок страха предзимней порой разносится далеко, куда дальше и слышней, чем буйной весной или суматошным летом.

       Страха в этом лесу скопилось много. Вязкого, застарелого, привычного, густо замешанного на крови и смерти. Знакомого Анегарду с лета.

       – Рихар.

       Мальчишка подошел, как будто ждал оклика.

       – Что ты здесь чувствуешь?

       Пожал плечами:

       – Плохо. Тоска. Не знаю, я… Ну, отгораживаюсь как-то, что ли.

       – Здесь такие же, как ты. Какими вы были летом.

       – Нет, – мальчишка упрямо мотнул головой. – Не такие же! Мы держались, как могли. А эти – безумные.

       – И что мы будем с ними делать? Что вообще с ними сделать можно?

       Анегард не ждал ответа. Слишком хорошо помнил свое летнее поражение. Наверное, умней всего будет вернуться к королю с докладом. «Нелюдь есть, шлите войско, мой государь, и боевых магов побольше. И готовьтесь, что будут потери». Чести Лотару такое возвращение не прибавит, зато жизнь сохранит.

       Но мальчишка ответил. Уверенно, как само собой разумеющееся:

       – Надо наших звать. По справедливости, это наше дело.

       – Так вы, – Анегард запнулся, не зная, какими словами назвать внезапное понимание. – Отсюда?!

       – Да, – в голосе Рихара звенела боль. – Все началось здесь.

       – А Зигмонд…

       – Неважно, – быстро сказал мальчишка. – Теперь неважно. Или пока неважно, как получится. Он не велел болтать.

       А то и так не ясно. Впрочем, Анегард не собирался говорить вслух о том, что Зигмонд предпочел бы сохранить в тайне. Сказал другое:

       – Я не дозовусь, далеко. А ты?

       – Нет, – мотнул лохматой головой Рихар. – Только лететь.

       – Сможешь?

       Вопрос не пустой. Зигова стая давно уже не пьет кровь, живут, как люди. Что-то осталось, но одно дело – пугнуть разбойничью засаду или через городскую стену перелететь, а другое – через все королевство в одиночку добраться.

       Мальчишка, видно, думал о том же.

       – Я не хочу, – тихо сказал он. – Давно забыл, как бояться, а сейчас страшно. Но я знаю, что должен. Долг крови.

       Анегард не знал, чем тут помочь. Достал кошелек, отгреб серебрушек:

       – Держи, мало ли. И еды давай соберем тебе в дорогу.

       – Нет, – снова мотнул головой мальчишка. – Ничего лишнего нельзя. Жди, мы поможем.

       Отшагнул назад, окутался мраком и исчез. Только мелькнула в ночном небе черная тень.

       Ночь обняла и укрыла, привычная, родная, надежная. Неслись навстречу и оставались позади холмы, поля, спящие деревни, узкие ленты дорог и нити ручьев, колючий, голый предзимний лес. Ветер пах скорым снегом.

       Когда-то Рихар уже летел этим путем. Но тогда он был не один. Тогда они не торопились – им некуда было торопиться. Им хватало пищи, они были сильны, им некого было бояться. Разве что самих себя.

       Теперь он был один и спешил, и скорее умер бы, чем согласился подкрепить убывающие силы горячей живой кровью. Его ждала девчонка – веселая, верная, лучшая на свете девчонка, которая стоила того, чтобы ради нее оставаться человеком. Иначе, возможно, он бы рискнул, хотя сама мысль о громадности этого риска пугала до ледяного озноба.