Ветер Приключений

Гранд Адмирал Мэлуи, Первый Морской Лорд, был единственным эльфом во всей верхушке власти, поднявшийся с самых низов. Младший сын семьи циркачей-акробатов пошел против устоявшихся традиций, выбрав карьеру боевого мага, и со временем, пережив многих своих врагов и завистников, поднялся на самый верх пищевой цепочки. Да, его родитель уже на момент рождения сына был архимагом, и высказать ему в лицо какие-либо претензии могли разве что король с королевой, несколько других архимагов, ну и конечно эльфийские божественные покровители. Но все это не мешало всем остальным ничтожествам оплетать фигуры его самого и его семьи плотной паутиной интриг и козней. Маленький Аомашу осознавал все это, и увиденное порождало в нем гнев. Он рвал жилы на тренировках, уделял развитию внимания больше, чем любой из его сверстников, к пятидесяти годам превзойдя их на голову, оставил прохлаждавшихся в ожидании грядущей вечности сибаритов далеко позади. Но вместо ожидаемого уважения получил лишь презрительные взгляды и шепотки теперь уже за его собственной спиной, сравнивающие его с короткоживущими хуманами. Шли годы, и гнев все глубже и глубже проникал в его душу. Не делало ситуацию лучше и отношение отца к происходящему. Многомудрого старика с лицом юноши волновала одна единственная вещь — скорейшее завершение войны. Мир любой ценой, чтобы наконец вернуться домой туда, где его ждали старшая жена и дочь. Часами во время переходов он мог предаваться мечтаниям об их общем будущем, нет, Аэлар не пренебрегал сыном, и во всех этих планах тот присутствовал рядом с ним, но и заслуженной похвалой и вниманием не баловал. Так к гневу прибавилась зависть. Можно быть хоть тысячу раз бессмертным созданием, но подросток есть подросток, и ему не понять, почему те абстрактные женщины для отца настолько важны.

Жернова истории медленно, но верно продолжали молоть судьбы десятков тысяч разумных, и в таких масштабах жизненные трудности одного эльфийского подростка никого не могли впечатлить. Среди высших офицеров на тот момент активно стали ходить слухи о скором завершении войны, о каком-то грандиозном плане пантеонов, пришедших к соглашению… Конкретики не знал никто, зато все ощутили и на всю жизнь запомнили миг, когда мир содрогнулся. О да, он, как и прочие выжившие никогда не забывал, как земля и небо поменялись местами, как рядом корчились в муках жрецы-капелланы, потерявшие связь со своими покровителями… Как, зависнув в воздухе над сбившимся в кучу кораблями эскадры, Архимаг Аэлару, истекая кровью из носа, глаз, и ушей удерживал барьер, защищавший их от уничтожения.

Те секунды, сложившиеся в минуты, а потом и часы настоящего ада на земле (ну или на море, если докапываться до мышей) были, наверно, пиком уважения и поклонения Аомашу отцу. Архимаги редко сами выходили на поле боя, все же даже у той безумной резни длинною в тысячу лет были определенные правила, соблюдение которых и спасало мир многие годы от тотального уничтожения. Бои между ними если и происходили, то в местах, разрушить которые еще больше было уже невозможно, либо на высотах недоступных даже опытным аэромантам. Так что увидеть выкладывавшегося на полную повелителя магии было редким шансом.

Они выжили, его отец спас всех, кого мог, он вознесся в глазах собственного сына на недосягаемую высоту, смыв почти все накопившиеся претензии… видимо, чтобы уже через несколько дней обрушить все в бездну.

Остатки эскадры под предводительством своего бессменного лидера взяли курс на ближайший к только что рожденному в своем каноничном виде Кладбищу Кораблей город. Ауразион. Так уж распорядилась судьба, что все действующие лица концерта, что на долгие триста лет стал величайшим вольным городом, собрались в тот час в одном месте. Как сейчас он помнил эту сцену. Водная гладь без единой волны. Штиль. Ветер как будто умерший, выдохшийся за время буйства охватившего целый мир шторма. И скользящие в этой звенящей тишине осколки империй и королевств, чьи останки еще не успели остыть после Катаклизма. Живые, посвятившие всю жизнь войне, злые и ненавидящие друг друга. Там были все: и проклятые воины святого королевства в компании с Велорами и их патриархом, и чадящие дымом и пугающие рыбу визгом механизмов ошметки гномьих флотилий, и непонятно откуда тут взявшиеся почтовые бриги полуросликов, и еще десятки разных судов, вырвавшихся с бесконечного поля битвы. Напротив дымящихся руин Ауразиона они замерли друг напротив друга, как гигантские хищные кошки, изготовившиеся к прыжку.