Ветер разлуки

Она посмотрела на него блестящими глазами и робко улыбнулась. Эти слова она пропела, совсем как Конни когда-то. Ее глаза напоминали ему глаза Кирсти. Временами она улыбалась едва заметно и чуть насмешливо – совсем как Летиция. Нет, он больше не мог отрицать, что влюбился в Изабель, как раньше влюблялся в этих женщин… которых потом потерял.

– Изабель!

Он замолчал. Она стояла и ждала, что за этим последует. На лице появилось встревоженное выражение, тонкие брови нахмурились. Он в последний раз поцеловал девушку и обнял так крепко, что она охнула. Он боялся, что, стоит только произнести эти слова вслух, как он потеряет и ее.

– I love ye…[138]

Ошарашенная, Изабель стояла и смотрела, как его накидка растворяется в холодном мраке ночи. И только когда Мадлен с ворчанием принялась закрывать ставни, она пришла в себя.

– Да что с тобой такое, Иза?

– Он мне сказал… Сказал, что любит.

Глава 12. Беспросветные дни, бессонные ночи

Дни шли за днями. Лед, покрывший реки Сен-Лоран и Сен-Шарль, становился все толще, и на нем – от одного берега к другому – посредством вех, срубленных молодых сосенок, наметили «дороги» для саней. Иногда ночью Александер слышал звон колокольчиков на лошадиной сбруе и скрип снега под полозьями.

Условия жизни в оккупированном городе оставались тяжелыми. Из-за недостатка свежих овощей участились случаи цинги. Особенно этой болезни были подвержены солдаты, вероятно, по причине злоупотребления спиртными напитками. Цинга наводила бо́льший страх, чем французская армия, маневры которой тщательно отслеживались. Зима обещала быть суровой, особенно для тех англичан, которые разместились в наспех построенных и плохо отапливаемых хибарах.

Изабель старалась разнообразить рацион Александера – при первой же возможности приносила ему горшочки варенья, яблоки и другие вкусности, которыми он делился с товарищами. Рассудив, что последняя его вылазка была слишком рискованной, молодой солдат больше не приходил на улицу Сен-Жан. Влюбленные довольствовались короткими встречами в городских переулках и свиданиями на берегу реки Сен-Шарль.

Несколько раз Изабель приглашала Мадлен покататься на коньках и посмотреть, как солдаты «в юбках» играют в керлинг – толкают по льду тяжелые камни, стараясь попасть в намеченное место и заодно оттолкнуть как можно больше камней команды-соперника. Временами игра на радость зевакам заканчивалась потасовкой.

После ежедневных занятий на плацу и работ по расчистке от снега, уборки подсобных помещений и колке дров, если не было возможности встретиться с Изабель, Александер оставался в казарме и вырезал из дерева вещицы под заказ или же отправлялся в трактир «Бегущий заяц». Там, чтобы обмануть одиночество, он играл в карты и кости, пил с товарищами пиво.

В первый день 1760 года небо прояснилось, а воздух потеплел, но будущее по-прежнему рисовалось ему в самых мрачных красках. Он вырезал ножом из дерева фигурку и думал об Изабель, которая стала смыслом его жизни. В последнее время он много размышлял, но, несмотря на любовь, которую к ней испытывал, так и не смог придумать, как объединить их жизни. Денег у него было мало – жалкие десять фунтов. Для простого солдата, который умудряется растратить месячное жалованье, еще даже не получив его, сумма была значительной. Но для такой женщины, как Изабель, которая привыкла получать все самое лучшее, она показалась бы смешной, и этих денег, разумеется, не хватило бы на обустройство семейного гнездышка.

В моменты уныния здравый смысл принимался нашептывать, что лучше бы ему забыть Изабель и найти симпатичную, милую девушку где-нибудь в пригороде Квебека. Знал он и о том, что Эмили не заставит себя упрашивать, подай он только знак. Однако сердце просило довериться судьбе. Но разве судьба не покидала его в решающий момент? Вспомнилась Летиция, как это часто с ним случалось. К этому времени она уже должна была произвести на свет ребенка Эвана. Александер всем сердцем желал ей и ребенку благополучия и здоровья. Он с радостью помог бы им, но… жизнь распорядилась по-иному.

Временами он вспоминал и брата Джона. Он сожалел, что в свое время у него не хватило мужества поговорить с ним, уладить ту историю, которая вот уже пятнадцать лет отравляла ему кровь. Его брат-близнец, его отражение… Александер вспоминал, как они плескались в озере и играли в догонялки на заросших вереском холмах, и ему становилось грустно. Он очень скучал по Шотландии, хотя и отказывался признаться себе в этом. Отныне его жизнь протекала тут, в Канаде, которую еще предстояло восстановить. Но куда отправиться и как обустроиться в этой новой стране, он не имел понятия.