Ветер разлуки

– Кельтские символы – это чаще всего переплетение линий без начала и конца, и все они, в общем-то, олицетворяют непрерывность жизни и ее силу. Кельты верили, что жизненный цикл вечен и находится в постоянной, пусть и невидимой, связи с незримым миром. Рождение, жизнь, смерть и новое рождение… Смотри!

Он взял нож и нарисовал на полу три соединенных между собой завитка.

– Это – трискель. Завитки символизируют эволюцию жизни и словно бы стремятся изнутри наружу. Но если пройти по завитку в обратном направлении, то мы вернемся внутрь, что позволит нам найти в себе новые силы. Это тонкие понятия, но ты ведь понимаешь? У этого символа три ответвления, у трикветра тоже три лепестка. Тройка имела мистическое значение, она встречается у кельтов повсюду. Земля, вода и огонь. Божество, человек и природа. Триединство богов… все живые создания и стихии связаны между собой и объединены в бесконечный цикл, что-то типа круга.

– Кто тебе все это рассказал?

– Один старый ирландец, священник.

– Он был католик, да? Странно, все это скорее соотносится с языческими верованиями…

Александер усмехнулся, вспомнив, что в свое время задал старику О’Ши тот же вопрос.

– Христианство и язычество неразрывно связаны. Возьмем, к примеру, кельтские кресты. Они похожи на римские, но символика, которую они воплощают, – разная. Сегодня они – символ триумфа христианства над язычеством, но, как ни странно, могли бы символизировать Вселенную. Смотри, – начал он, рисуя крест, а в его центре – круг, – жизнь протекает в двух измерениях – продольном и поперечном. Другими словами, одна ось креста символизирует астральное измерение, а вторая – физическое. А по центру, на пересечении, находится нечто вроде двери между мирами – жизнью и смертью. Эту дверь мы называем «покров». Круг, окружающий точку пересечения осей, и есть бесконечный цикл, о котором я уже упоминал. Он объединяет два измерения, два мира. Существует ведь поверье, будто душа покидает мертвое тело только после того, как на могиле установят крест. Она отделяется от плотской оболочки и перемещается к «покрову», чтобы сквозь него попасть в Иной Мир.

– То есть в рай?

– Ну, можно сказать и так.

Взгляды молодых людей встретились. Александер смотрел на Изабель так проникновенно и серьезно, что она смутилась.

– Поэтому я и нарисовал этот символ у тебя на плече. Чтобы твоя душа знала, что однажды мы встретимся, даже если со мной что-то случится…

Девушка поспешила закрыть ему рот ладошкой. В глазах у нее уже стояли слезы.

– Нет! Алекс, не говори так!

Он закрыл глаза и поцеловал ее пальцы.

– Изабель, это вероятность, которую мы не можем отрицать.

Она опустила голову.

– А я ничего не смыслю в символах. У Франции он всего один – цветок лилии.

– Лилия – это прекрасно. Кстати, ты на нее похожа со своей нежной кожей и тонким ароматом…

Улыбаясь, она ноготком нарисовала у Александера на плече цветок лилии.

– Но историю этого символа я знаю! – объявила она, немного приободрившись. – Он символизирует три добродетели. Два боковых лепестка – мудрость и рыцарство, а третий, вертикальный, – веру. Мудрость должна направлять веру, а рыцарство – ее защищать. И эти три добродетели всегда должны быть едины, ибо без них не станет и Франции.

Александер едва заметно улыбнулся, обхватил рукой возлюбленную за шею и притянул к себе, чтобы поцеловать.

– Выходит, мы оставили свои метки на теле друг друга!

И он посмотрел на костяной медальон, который девушка не снимала с того дня, когда получила его в подарок. Изабель проследила за его взглядом, и в голову ей пришла идея. Она сняла свой нательный крестик на красивой ленте и повязала ее на шею Александеру.

– И мы оба будем носить на груди что-то, что раньше принадлежало любимому!

Слезы обильно струились у нее по щекам. Взволнованный Александер вытер их краешком пледа. Руки его сами собой потянулись к Изабель, которую у него могли отнять в любое мгновение. Быть может, цикл жизни и бесконечен, но осязаемая реальность живой плоти была куда утешительней!

* * *

На рассвете 28 апреля 1760 года над землей, напитанной влагой после затянувшейся на всю ночь грозы, повис туман, сквозь который не без труда проникали лучи солнца. Птицы перелетали с ветки на ветку в поисках пропитания и материала для гнезда, не обращая на людей ни малейшего внимания. Восточная часть неба окрасилась в нежный переменчивый оттенок голубого, напомнивший Александеру цвет глаз матери.

Если не считать шума, производимого солдатами, в городе, который жители покинули в преддверии боевых действий, царила подозрительная тишина – умиротворяющая и в то же самое время наводящая трепет. Александер прошел мимо дома Лакруа. При виде запертых ставен на душе у него стало грустно, а по спине пробежал холодок. Увидит ли он когда-нибудь ту, которую любит? Впервые мысль о грядущем сражении страшила его, вызывала желание все бросить и сбежать. Чтобы обрести хоть немного мужества, он прикоснулся к спрятанному под солдатским мундиром крестику.