Ветер рвет паутину

В школу мы ехали героями. А возле ворот нас ждал Женька Багров, второклассник, с которым я когда-то лежал в больнице. Он кинулся прямо под колеса, шофер еле успел затормозить, и на весь двор заорал:

— Ребята, вашу машину на металлолом забирают!

Одним прыжком Алеша спрыгнул с кузова, а следом за ним посыпался весь отряд. В кабине остался я один: в спешке ребята забыли обо мне, а сам я не мог из нее выбраться. Я даже чуть не заплакал от злости, что оставил дома костыли и теперь не могу быть рядом со всеми.

Только минут через двадцать взбудораженные, растрепанные ребята вернулись к машине. Все, кроме Алешки. Он остался там. Ленька велел всем успокоиться, но ребята орали так, что ничего нельзя было разобрать.

— Да расскажите вы толком, что случилось! — взмолился я.

Перебивая друг друга, Венька и Тома рассказали, что Глафира Филипповна решила сдать нашу машину на металлолом. Генка сказал ей, что нас обгоняет по сбору металлолома соседняя школа, а во дворе — гора железа. Если сдать машину, наша дружина сразу на первое место в районе выйдет. А что мы взялись отремонтировать машину, Глафира Филипповна не знала, мы это дело держали в секрете. Вот она позвала электросварщиков и попросила разрезать раму на куски, чтоб их было удобно грузить. Хорошо, что мы успели вовремя, конец был бы нашим мечтам о своей трехтонке, валялись бы сейчас от нее только железки на дворе.

— Хорошие ребята попались, сварщики эти, — облегченно вздохнув, сказал Венька. — Мы как облепили машину да как рассказали, что ремонтируем ее, так они только посмеялись и ушли.

— А Глафира Филипповна?

— Сказала, что обсудят Генку на совете дружины, — ответил Венька и подергал за галстук. — Он ведь знал, что не для лома мы раму драили. Все знал. И обманул Глафиру Филипповну. Знаешь, как она на Генку смотрела? Аж мне кисло стало.

…И вот мы устанавливаем двигатель. Вернее, устанавливают дядя Егор, Ленька, Алешкин отец Казимир Францевич, заводские комсомольцы, а мы только толпимся вокруг и изо всех сил мешаем им, иначе нашу помощь назвать никак нельзя. И после этого все наши дни заполняются от начала до конца машиной.

Сборка идет пока очень туго, хотя я уже не знаю людей, которые нам не помогали бы. Вместе с комсомольцами мотовелозавода мы поработали на воскреснике, убирали территорию. А потом в заводском клубе дали концерт самодеятельности. Концерт получился что надо. Я сыграл на баяне «Полонез Огинского» и «Реченьку», Венька читал стихи, Алешка показывал всякие фокусы, а Тома с девочками пела и танцевала. Хлопали нам здорово. А главное, подарили целую кучу запасных частей: аккумулятор, поршневые кольца, электрооборудование. Алешкин отец принес совсем новые крылья, навесил на кабину дверь.

— Это вам от нашего гаража, — вытирая паклей руки, сказал он. — А теперь, если хотите, создавайте кружок автодела. Будем изучать машину.

Алешка стоял и радостно улыбался. Это он сагитировал отца заниматься с нами. И сейчас три раза в неделю по вечерам Казимир Францевич приходит в школу. Собираются все наши мальчишки, даже Томка приходит.

— А что, я хуже вас, что ли? — смеется она и лезет поближе к Казимиру Францевичу.

Занятия проходят прямо возле нашей «машины». Тут мы особенно ясно видим, сколько еще не хватает ей, чтобы с полным правом называться этим словом. Казимир Францевич объясняет нам принципы работы двигателя, знакомит с электрооборудованием, системой охлаждения, тормозной системой, и его указка то скользит по частям, то повисает в воздухе. Тогда он принимается прямо на снегу рисовать чертежи. Чертежи он рисует часто, очень часто.

Когда Казимир Францевич уезжает в дальние рейсы, занятия ведет Алешка. Он действительно знает машину, как таблицу умножения, а рассказывает с таким ученым видом, как будто он по крайней мере автомобильный профессор, а не семиклассник. Конечно, даже когда мы все изучим машину, как Алешка, водительских прав, нам все равно не выдадут. В деревню нас повезет Леня и к баранке, наверно, даже не разрешит прикоснуться. А может, разрешит? Но заниматься все равно интересно. Даже из 7-го «Б» к нам ребята приходить начали. Пусть ходят, не жалко.

Однажды мы задержались в школьной мастерской, размечали доски для кузова. Толстые, звонкие доски мы тоже добыли на заводе. Пообещали, что весной отработаем, на всей территории посадим цветы. Вышли вчетвером: я, Алеша, Венька и Генка. Как случилось, что он пошел с нами, ума не приложу — Генка избегает нас и даже работать уходит в дальний угол мастерской.

Вечерело. Ветер гонял по тротуару колючие снежинки. Всем нам было по пути. Ребята шли быстро, я на своей коляске держался рядом с ними. Все четверо молчали: при Генке ни о чем говорить не хотелось.