Ветер с Юга

– Туда удирают остатки армии Мак-Клеллана. Туда же направится, если уже не направился, Грант с большей частью своих войск. Рискованно. Пытаясь откусить слишком большой кусок, можем подавиться. А уж Дэвис-то как порадуется со своими любимчиками!

Упоминание о президенте было вполне разумным в данной ситуации. Борегар скривился, как будто вместо хорошо прожаренного телячьего стейка ему предложили рагу из подтухшей крысы.

– Тогда Гаррисберг. Жжём, взрываем, самое ценное пытаемся вывезти. Пусть янки попробуют обойтись какое-то время без важного узла железных дорог!

Слава богам! Удалось сдержать естественный душевный порыв авантюриста получить ещё больше вдобавок к уже имеющемуся. И ведь Борегар вполне мог и выиграть, пойдя ва-банк, устроив марш на Вашингтон. Но мог и проиграть, уж больно большие силы нам бы противостояли. Нет, лучше медленно, да верно.

А спустя полчаса началось полноценное такое не то совещание, не то собрание победителей, перемежаемое поступающими докладами офицеров, доносящих до верхушки Потомакской армии самые последние известия. Количество захваченной артиллерии, припасов, число пленных… И потери. Вражеские и наши. Большие потери, как ни крути. Семь с лишним тысяч безвозвратных, то есть убитых и тех, кто уже точно не вернётся в строй. Много, особенно учитывая, что Потомакская армия Конфедерации имела численность в тридцать с небольшим тысяч.

Зато потери янки… Они были не большими, а огромными по любым понятиям. Более полутора корпусов – а это, на минуточку, около тринадцати тысяч – перестали существовать, причём пленными-ранеными было взято лишь около двух тысяч. Остальные? Вырубили пулемётным огнём и шквалом огня из скорострельных «спенсеров». «Дикие вообще» предпочитали в плен не брать без крайней необходимости, а глядя на них, и остальные части постарались. Ведь «Дикая стая» за время войны приобрела репутацию подразделения, на которое многие хотели равняться. Вот и помаленьку перенимали у моих головорезов некоторые их манеры, в том числе и запредельную по местным понятиям жёсткость ведения боя.

А ведь помимо «мешка» были и понесённые янкесами потери до оного события. И потери других частей. А также многие северяне полегли при отступлении, потому как кавалерия хорошо делала свою работу, особенно при использовании пулеметных, кхм, тачанок. Плюс немалая часть, отчаявшись, предпочла поднять руки, бросив оружие. Итого из более чем пятидесятитысячной армии Мак-Клеллана полегло двадцать четыре, ещё одиннадцать было взято в плен, как в целом, так и в подраненном состоянии.

Путём нехитрых арифметических подсчётов становилось ясно, что в лучшем случае унести ноги удалось менее чем двум десяткам тысяч изрядно деморализованных северян.

Было очевидно, что часть армии придётся разворачивать обратно ради конвоирования вражеских пленных, возвращения на земли Конфедерации своих раненых и доставки очень богатых трофеев. А с оставшейся частью максимально быстро совершить марш-бросок на Гаррисберг, лишая восток США полноценной транспортной артерии на мало-мальски солидное время. Ну и заодно уничтожая всё, относящееся к промышленному потенциалу, на своем пути. Чужое ломать – это не своё разрушать. Особенно если с пользой, да с выдумкой, да с какими-никакими, а всё ж трофеями. Так что ближайшие две недели или около того также обещали быть крайне насыщенными. Зато далеко не такими опасными, как предыдущие два дня.

Эпилог

КША, штат Виргиния, Ричмонд, июнь 1862 года

Возвращаться победителем – это всегда приятно. А уж если победа не абы какая, а самый настоящий триумф, в котором ты сыграл далеко не последнюю роль… Уровень «приятственности» подскакивает в разы, это однозначно.

Что случилось после Геттисбергского сражения? Тот самый бросок к Гаррисбергу, где три пехотных и кавалерийская бригады изображали из себя стадо слонов в посудной лавке, множа на ноль всю инфраструктуру местности и тем более железнодорожный узел. Вагоны, паровозы, оборудование депо – всё это подрывалось, сжигалось, уничтожалось всеми возможными способами. Было жаль, что утащить это богатство с собой не имелось ни малейшей возможности. Подходящей железной дороги просто не имелось. Единственная имеющаяся… проходила через Вашингтон, где нам бы точно не обрадовались. Вот и уничтожали, не имея возможности захапать себе.

А пока мы резвились в Гаррисберге и окрестностях, активизировалась Теннессийская армия Джексона. Генерал-фанатик не стал изощряться с особо сложными тактическими ходами. Он просто тупо давил, уподобившись не то паровому катку, не то доисторическому зверю-мамонту, сметающему всё на своём пути. И препятствий перед ним практически не было. Гранта-то с большей частью его армии внезапно вызвали на подмогу. Линкольн изволил всерьёз опасаться, что Борегар после столь внушительной и впечатляющей победы ломанётся на Вашингтон. Не лишённое оснований опасение было, откровенно говоря!