Ветер с Юга

Ну что, начинаем? Пожалуй! Киваю, глядя на Джонни, и тот громким, хорошо поставленным голосом заявляет, что «уважаемые джентльмены могут начинать задавать свои вопросы». И сразу же магниевая вспышка, а за ней ещё две. Это все три присутствующих обладателя фотоаппаратов задействовали свои громоздкие чудовищные агрегаты. И сразу же первый вопрос… от Лигетта, клятого проныры. Видимо, решил опередить всех конкурентов и с ходу озадачить меня. Ну-ну!

– Полковник Станич, многие читатели интересуются, почему вы так ненавидите янки и так жестоко ведёте сражения? Мины, многозарядные винтовки, эти ваши пулемёты. Некоторые даже называют вас посланцем самого Сатаны, превращающим и так кровопролитную войну в ад на земле. Мы, конечно, понимаем, что они преувеличивают, но ничего не происходит просто так.

Хорош! Нет, я на полном серьёзе так считаю. Для середины девятнадцатого века подобные вопросы во время интервью свидетельствуют о высоком профессиональном уровне репортёра. И жаль, что он не в числе союзников. Впрочем, этого не исправить, поэтому надо отвечать, причём делая это без паузы и без тени сомнений в голосе.

– Помилуйте, мистер Лигетт, это вас кто-то обманул насчёт моей ненависти к янки. Я их очень даже люблю. Как только нахожу, так и люблю… желательно при помощи пули, выпущенной из винтовки. Ну и револьвер подойдёт, если что, я не привередлив.

Небольшая пауза. Так, осознали несколько пошловатую шутку, в моем времени довольно бородатую, но тут вполне себе новую. Ага, вот и смешки раздаются. Значит, пора продолжать, не давая Лигетту открыть рот, предупреждая это его желание.

– Если же серьёзно, то никакой особой ненависти нет. Зато есть желание, чтобы пришедшие сюда с целью заполучить нашу землю, в ней и остались. Как говорится, если пришли за землёй, её и получат. Каждому по участку в шесть футов длиной и в пару шириной. Ну а старине Эйбу Линкольну, у которого, как мне говорили, большой рост… Право слово, я человек щедрый, ради такого случая ему участок побольше выделю. Ещё на один фут… или даже полтора. Пусть себе покоится с миром, вытянувшись во весь рост. Думаю, ему даже на мраморный памятник скинутся.

Снова улыбки, да и выражение лиц большей частью одобрительное. Кроме Лигетта, этот словно кило лимонов разом зажевал. Ну и бес с ним, пусть пока ответ переваривает. Я же делаю приглашающий жест. Дескать, кто там очередной вопрос задать собирается.

– Ходят слухи, что в Конфедерации создается министерство тайной полиции, – раздаётся резкий и немного скрежещущий голос репортёра. О котором разве что имя известно. Джек Перкинс вроде бы. Ах да, вроде как любит сравнивать происходящее в настоящем с тем, что случалось в прошлом. Разумно, спору нет. – Что вы скажете об этом?

– Что может знать простой полковник о том, что по умолчанию является большой тайной? К тому же пусть тайна остаётся тайной, ей ведь так по сути своей положено.

Отшучиваюсь, но понимаю, что так просто не отвертеться. И точно, Перкинс не собирается отступать от темы. Заткнуть его? Не вариант, тогда ситуацию обернут против меня. Да тот же Лигетт из кожи вон вылезет, но постарается использовать это от и до. Но покамест эту «сдачу» играет Перкинс.

– Присутствующий здесь подполковник Смит, ваш близкий друг, многократно замечен в месте, которое в Ричмонде и не только известно как «База». И вас, полковник, там не раз видели. А охрана этого места целиком состоит из солдат вашего подразделения, известного как «Дикая стая». Вы не можете этого отрицать.

– Я и не отрицаю.

– Но как же…

– Помилуйте, мистер Перкинс, ранее я сказал лишь то, что многие тайны должны оставаться таковыми, особенно в военное время. Впрочем, есть и те, которые перестали быть таковыми. Да, именно нашими усилиями была ликвидирована шпионская сеть янки, известная как «подземная железная дорога». Более того, не только она. Состоявшийся не так давно открытый суд тому яркое свидетельство. И я не солгу, если замечу, что в ближайшее время вполне может состояться столь же громкий суд над новыми агентами старины Линкольна. Теми, которые спят и видят, чтобы ударить по нам не только открыто, на поле боя, но и коварно, в спину. Согласитесь, что ещё один «мятеж Джона Брауна», только во много раз более опасный, во время войны может оказаться чрезвычайно неприятным.

Возразить против такой постановки вопроса Перкинс не мог. Но уцепился за состоявшийся суд и упоминание давно уже дохлого бунтовщика по имени Джон Браун. Не по причине желания сделать пакость, а исключительно за-ради горячего материала:

– Как связана смерть Джеррита Смита с вынесенным ему приговором?

– Самым прямым образом. Приговор вынесен. Приговор исполнен. И да, это сделали солдаты «Дикой стаи». Имена, по понятным причинам, разглашать не собираюсь, не желая подвергать их возможной мести со стороны аболиционистов.