Ветер с моря

В то мгновение, когда она подняла на него глаза, свои большие глаза на бледном округлом лице, окаймленные длинными ресницами, его захлестнули воспоминания. Теперь он узнал ее. Милое дитя с того судна превратилась в красивую юную женщину. Но что делала она здесь, одетая, как служанка? И за что ее били плетью? Роберт Эрмитейдж почти забыл тот случай на корабле, но теперь воспоминания ожили. Скорее всего, она его не помнит, да и как бы запомнила девочка ту мимолетную встречу холодной темной ночью? Он недавно познакомился с сэром Джошуа, так как ранее они принадлежали к разным общественным кругам, и хотя Роберт не раз гадал, что же стало с теми двумя несчастными детьми, ему вовсе не хотелось обнародовать историю своего путешествия на корабле с контрабандистами.

Девушка наклонилась, чтобы надеть сандалии, затем, выпрямившись, спросила:

— Вы искали дорогу, сэр? Могу я вам помочь?

— Я оставил свою лошадь в гостинице и думал просто прогуляться, ведь утро такое чудесное. Теперь собираюсь вернуться и позавтракать.

— Подождите, я только заберу плед и потом пройду с вами. Я могу показать вам короткую дорогу.

Она стрелой умчалась обратно на берег и вернулась минуту спустя с пледом, перекинутым через руку. Должно быть, это был тот самый плед, что Роберт дал ей много лет назад, и она сохранила его.

Девушка показала ему тропинку, ведущую через поля, и, отвечая на его вопросы, рассказала ему о дренажных канавах, о том, как были осушены болота, и что, по слухам, они будут затоплены на случай нашествия французов.

— Только это было бы катастрофой, — серьезно продолжала она. — Что же тогда станет с крестьянами, которые здесь живут? Они выращивают овец, и этим зарабатывают себе на хлеб. В последние два года батраки обнищали и часто голодают. Я знаю это, потому что иногда хожу с миссис Холланд, она носит им еду и одежду.

Роберт слушал с интересом, наблюдая за игрой света на прелестном лице. Вечером, когда придет в гости в эту семью, он несомненно узнает гораздо больше, но пока решил ничего не напоминать об их первой встрече.

Они расстались в нескольких ярдах от гостиницы.

— Я должна торопиться, — сказала девушка, — а то меня будут ругать за опоздание. Мэри Хоуп позаботится о вас. Здесь в гостинице хорошие люди.

Он посмотрел, как она бежит по тропинке, бок о бок с собакой, потом вернулся в «Корабль на Якоре».

Мэри Хоуп принесла поднос с кофе и спросила, не желает ли он попробовать ветчины домашнего копчения и свежих яиц. Ходя взад-вперед, она не переставала болтать:

— Я видела, вы шли с мисс Изабеллой, сэр. Она и ее брат — родственники сэра Джошуа Бриджеза из Хай-Уиллоуз, хотя говорят что-то с ними не то. Их мать убежала когда-то с французом. Она была его сводной сестрой, понимаете, но тому уж много лет. Мы тогда здесь еще не жили, но, говорят, он к этому отнесся очень сурово. Потом, когда эти дикари за морем отрубили голову их отцу, сестра и брат приехали к сэру Джошуа. Голодные, без гроша в кармане, и ему это вовсе не понравилось. Это, конечно, не наше дело, но я должна сказать: мисс Изабелла настоящая леди по всем статьям, и мне все равно, что бы ни говорили.

Эти сведения еще более возбудили его интерес. Если Мэри Хоуп была права, то сэр Джошуа без особого желания принял детей в дом и впоследствии обращался с ними, как с бесплатными слугами. Роберт поймал себя на том, что теперь с нетерпением ждет вечера, хотя раньше думал о приеме в доме сэра Джошуа со скукой.

Изабелла не придала значения встрече на берегу. Она даже не удивилась, встретив хорошо одетого незнакомого господина на обычно пустынном в такой ранний час берегу, и никак не связала это с намеченным на вечер приемом гостей в Хай-Уиллоуз. Ей не терпелось поскорее рассмотреть получше то, что она нашла утром в заброшенной лачуге. С тех пор как Люсьен уехал, она не заходила сюда и теперь стояла на пороге, оглядываясь вокруг. Вспомнив все, она ощутила чувство невосполнимой утраты. Следов пребывания Люсьена в хижине не осталось. Только в углу лежал аккуратно сложенный клетчатый плед. Когда Изабелла подняла его, из складок выпал клочок бумаги. Наверное, собираясь в дорогу, он оставил для нее записку. В листок бумаги было завернуто тоненькое золотое колечко, — недорогое украшение — его девушка видела у Люсьена на мизинце.

И вот, уединившись в своей комнате, Изабелла рассматривала его. На кольце была выгравирована буква R, и Изабелла подумала, что кольцо принадлежало матери Люсьена.

«Ma belle Isabelle, — писал он по-французски на клочке бумаги, — вы спасли мне не только жизнь, но и рассудок, так как в тюрьме я сошел бы с ума, поэтому, бесспорно, я ваш должник. Вы знаете, как говорят: жизнь человека, которого вы спасли, принадлежит вам навеки».