Ветер с севера

— Она нам и не понадобится, если за дело возьмемся мы с тобой, эль-до. Помнится, Куиниэ рассказывала мне, что в детстве ты был большим любителем наряжаться в платья сестры и под этим прикрытием шкодить…

— Ох ты!

— Так хочешь рискнуть, Тэргон?

— Не хочу, но придется. Тир, а что если он задумает со мной, то есть с ней, то есть… Ну, в общем, я хотел сказать, что если он ко мне под юбку полезет?

— На это у тебя будет строгая дуэнья, душечка, — Тир подмигнула.

— Похоже, вы уже все продумали, эль-тэ.

— О нет, не обольщайся. Далеко не все. Но я готова отдать сто лет жизни, лишь бы пробраться за эти проклятые гномьи стены. У меня будет преимущество, Тэргон, потому что они не ждут от нас никаких сюрпризов. Кто станет бояться двух таких милых эльфиек, как мы с тобой?

— Лесной дух! — пробормотал Инглеон, и это, казалось бы, не относящееся к делу замечание послужило своеобразной точкой.

Вскоре в Дом Красного дуба послали гонца с наказом вернуться как можно скорее с полным гардеробом для «Куиниэ эль-тэ» и ее «дуэньи». Инглэон должен был остаться за главного. Вместо себя Тир назначила Эрика, наказав не противоречить отцу Кэлибора:

— Вы никогда не брали приступом такой хорошо укрепленный замок, а он имеет опыт в этом деле. Прислушивайтесь к нему.

— Твое слово закон для нас, Тир.

Суровые бородачи опустились на одно колено и еще раз подтвердили свою клятву верности.

Несколько позже Инглэон застал Тир одну, в задумчивости, и, немного смущаясь, подошел:

— Помнится, вы говорили, что ваши дружинники подчиняются только одному командиру…

— Я приказала им слушать вас.

— И я могу рассчитывать на это?

— До тех пор, пока не попытаетесь уйти из-под стен замка. Для дружинника нет большего позора, чем остаться в живых после битвы, в которой погиб их предводитель. Мы говорим: «Господин бьется за победу, дружина — за своего господина».

— Звучит красиво. Но вы-то сами верите в это?

— Так получилось, что я не сильна в вопросах веры. А вообще да, всегда стараюсь верить в свои силы, в надежного друга… И в то, что после весны наступит лето, а реки текут вниз к морю, а не наоборот.

— Вы прекрасно образованны для… э… снежной эльфийки.

Тир чуть раздраженно дернула остроконечными ушами:

— Мне это было необходимо. К тому же я любопытна от природы, и если мне в руки попадал интересный эльф, гном, орк или человек, он платил мне выкуп не деньгами, а знаниями.

— Должно быть, вы уникальны… Возможно, поэтому и одиноки…

Тир глянула коротко и усмехнулась с вызовом:

— А может, я просто еще не нашла того, кто мне бы подошел. Кто не лез бы ко мне в погоне за моим богатством. Кто не стремился бы отобрать у меня мою власть, мои права и мою свободу. Но я готова поменять ее — не всю, но существенную часть — на любовь и уважение. Это честно, не правда ли, эль-ро?

— Эристор показался мне очень честным малым, — негромко, улыбаясь проговорил Инглэон и остался доволен эффектом, который произвели его слова.

Глава 17

Кэлибора протащили по узким сводчатым коридорам, имевшим уклон вниз. Стены сочились влагой, серая плесень клочьями свисала с потолка, но пол был чистым, а ступени, приведшие их в небольшое круглое помещение, стерлись от частого использования.

Тут его подтолкнули к центру комнаты, где в полу был закрытый деревянной крышкой люк. Один из стражников с привычной ловкостью распахнул его, и оттуда пахнуло таким смрадом, что Кэлибор невольно сделал шаг назад. Но его подхватили под стянутые за спиной руки и, несмотря на яростное сопротивление, в конце концов столкнули вниз…

Падение показалось ему смертельно долгим, но приземлился он на что-то достаточно мягкое, чтобы серьезно не пострадать. Кэлибор приподнялся и сел, задрав голову к далекому светлому пятну люка.

— Будьте вы прокляты! — яростно выкрикнул он, но в ответ услышал лишь смех.

— Прощай, жених! Тебя ждет не самая приятная смерть, зато в хорошей компании.

Последовал новый взрыв хохота, и крышка захлопнулась, погрузив несчастного в могильную тьму. А это и была могила. Запах, который там, наверху, лишь коснулся ноздрей пленника, теперь навалился с одуряющей тяжестью. Кэлибор стиснул зубы, чтобы сдержать подступившую рвоту. Пахло землей, сыростью и разлагающейся плотью… Связанными за спиной руками, Кэлибор попытался ощупать то, на чем сидел. А когда понял, что это, как кошка отпрыгнул в сторону, ударившись при этом о стену и едва не переломав себе ноги.

В центре земляного колодца возвышалась груда мертвых тел, которая и смягчила его падение. Волосы на голове у Кэлибора зашевелились, мороз полоснул по спине. Ужас сковал его, и он замер, страшась шевельнуться, боясь дышать или даже моргать.

Смерть для долгоживущих эльфов вообще была ужасна. В любом ее проявлении. В последние годы, когда сила и власть «длинноухих» стала клониться к закату, а поднимающие головы молодые расы все чаще шли войной на эльфийские замки, города и целые государства, она приблизилась, стала более привычной, что ли. Кэлибор, и сам несший ее стрелами и мечом, считал себя эльфом в этом смысле закаленным, но все же не до такой степени! Не до такой!