Ветер с севера

Людмила Викторовна сначала сидела молча, только качала внучку в объятиях, как маленькую. — Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит, — произнесла тихо слова апостола Павла, — Люби, девочка. Всем сердцем и душой. И увидишь, Господь управит. А за таким, как Вадим, можно на Северный полюс. Но только если он — твой космос. Твой смысл. И твой воздух. — Ба…, - Катя расплакалась, вцепившись в бабушкины плечи.

Глава 38

38.

Из кухни появились мужчины. Зашли в комнату. С дивана на них смотрело три пары женских глаз.

Все разглядывали лежащие повсюду Катины рисунки.

Владимир Максимович пристально. Удивляясь про себя таланту внучки. Гордость за Катю поступила комом к горлу. Не говорите ему, что Катя не родная. Сам не поверит. Склодовская-младшая. Не зря её все так в городе называют.

Александр Евгеньевич боролся с собой. Когда успела его дочь-подросток превратиться в Царевену-Лебедя? Значит для Сонькиных кавалеров сейчас самое время купить ружье. А то поздно будет. Как теперь пережить, что она с полувзгляда понимает этого парня в форме? То, что у них любовь, видно за километр. Рисунки её кричали о любви. Ведь не показывала их раньше. И насколько Кузьмин разбирался в людях, Вадим за Катю пойдёт хоть за тридевять земель.

Вадим широко открыл глаза. Его корабль в мельчайших подробностях. Просто в море и в парадном строю. И он сам на портрете. Не знай он, что это рисунок, решил бы, что фото. Дыхание перехватило. Значит, столько времени Катя думала о нем. Два года? Эта удивительная девочка вложила в свои работы столько эмоций, что от рисунков аж фонило. Хрен Селиванову с маслом! Его Катя! Надо было сразу руки просить, а не права ухаживать. Он собрал в кулак остатки воли.

— Людмила Викторовна, Ольга Владимировна, Екатерина Александровна! Я получил разрешение ухаживать за Вами… Екатерина Александровна. Если позволите, мы увидимся вечером. Я зайду в пять. Сейчас прошу меня извинить. Мне нужно попасть домой и привести себя в должный вид.

Катя не могла понять, о чем он говорит. Что значат его слова? Они могут встречаться? Открыто? И её семья принимает это факт?

Вадим пожал руки её деду и отцу и скрылся в коридоре. Хлопнула дверь. Катя сорвалась с дивана. Её никто не держал. Выскочила на лестницу.

Ветров успел спуститься на один пролёт. Катя буквально скатилась с лестницы ему в руки. — Что случилось? Я Вас напугал? Я что-то не то сказал? — до Ветрова дошло, что Катю то он не спросил, можно ли ему за ней ухаживать. А она "лицо одушевленное" и сначала следовало бы задать этот вопрос именно ей.

— Екатерина Александровна, мне надо было спросить у Вас… Могу ли я рассчитывать… Могу ли я…, - способность внятно говорить и ясно мыслить, кажется, покинули его.

— Вадим Андреевич, поцелуйте меня, пожалуйста, — прошептала Катя. Вадим вгляделся в ее глаза. Она этого правда хочет? Столько решимости во взгляде! И мысли не было отказать.

Бережно взял девичье лицо в ладони. Сначала едва коснулся мягких теплых Катиных губ. Застонал от их вкуса. Его штормило. Качало так, как ни при одной даже самой высокой волне. Все мысли о неправильности или порочности их с Катей отношений выветрились, как ураганным ветром сдуло. Катя прильнула к нему всем телом, обвила руками, притянула к себе. Ответила на поцелуй со всем пылом, на который только была способна. Если бог хотел сделать Ветрову подарок, этот был лучшим.

Едва они оторвались друг от друга, спрятала лицо у него на груди. Потом подняла глаза. — Я повела себя глупо и недостойно? Приличные девушки не предлагают их поцеловать? И снова спрятала лицо, пунцовое от неловкости. — Катюша, посмотри на меня, пожалуйста, — Ветров едва мог говорить, да и на ногах то еле стоял, — Ты оказалась честнее и храбрее меня. Если только это возможно, я хотел бы компенсировать свою трусость. И попросить тебя… — О чём? — серые глаза снова смотрели в упор. Катя не уловила в словах Вадима ни одной насмешливой нотки. Наоборот. Он был абсолютно серьёзен. — Екатерина Александровна, поцелуйте меня, пожалуйста.

Катя распахнула глаза, чуть поднялась на носочки. Дотянулась губами до губ Вадима. Поцеловала сначала в уголок рта. Дальше инициативу у нее отобрали. Вадим положил ладонь ей на затылок, прижал к себе и целовал так упоительно и нежно, что подкашивались ноги и бухало в висках сердце.

Глава 39

39.

Катя смотрела на часы. Гипнотизировала стрелку. Она, как назло, никак не хотела ползти к цифре пять. Сердце колотилось в ушах. К ней подошёл отец. Обнял.

— Пап, он хороший. Не надо ружьё. Ты думаешь, у нас очень большая разница в возрасте? — У моих родителей такая же. Поэтому нет. Не думаю. А то, что хороший… Катюш, ты знаешь, за тебя я кого хочешь на британский флаг порву. Плохого или хорошего. Обещай не торопиться. Пожалуйста. Тебе учиться. Подумай.