Ветер с севера

— Вадюш, омлет будешь? — Катя инспектировала холодильник. Она ожидала, что там "мышь повесилась", но нет… Все основные продукты были. — Я буду всё, — Ветров обнял её, повернул к себе лицом, — Кстати, твой билет я уже поменял. Можно начну с десерта? — подхватил и усадил Катю прямо на стол, не отрываясь от поцелуя, — Катюша моя, счастье моё ко мне приехало.

До "завтрака" они добрались к ужину. Когда Катя уже настояла на том, чтобы поесть. Оторваться друг от друга не было никаких сил. Поэтому и не отрывались. В четыре руки, обнимаясь и целуясь, сообразили еду. Ветров сварил кофе, пока Катя прижималась к его широкой спине и рисовала на ней узоры. Обхватывала его руками.

— Ох, подожди, я сейчас, — спохватилась Катерина. Принесла из коридора свой рюкзак. Достала небольшую коробочку. — Что это? — Это гирлянда-штора. Повесишь? — На окно? — Да! Знаешь, как здорово будет!

Вадим полез на подоконник. Через пару минут кухня уже освещалась мягким белым светом сотни крошечных лампочек. — Такие бывают ещё жёлтые. И синие. И разноцветные, — Кате очень нравилось, как получилось. — Мы всё сделаем, как ты захочешь. У нас будет самый лучший дом в городе. — Почему? — Потому что тут будешь ты.

Вадим вдруг подумал, что вот как раз сейчас он нарушает данное Катиному отцу обещание — не торопить. Но от того, как Катя заботились об уюте этого дома, у Ветрова перехватывало дыхание и хотелось и вовсе форсировать события.

Он не задумываясь назвал её сегодня женой. Само вырвалось. Так естественно и просто. "Моя жена". Колечко на Катином пальчике давало надежду, что так и будет. Скоро.

Романтика романтикой, но на самом деле всё это требовало серьёзных решений. И с Катиной учёбой, и с переездом. Жить с женой по разным городам, наверное, можно. И многие так живут. У сослуживцев вон семьи аж в Вологде или в Питере. Такого расклада не хотелось категорически.

Они сидели на кухне за ужином. Всё время касаясь друг друга. Слово за словом Катя вытянула из Вадима всё, что происходило последние дни.

С самого начала. От звонка вахтенного офицера, что в гальюне сняли из петли матроса Сергеева. Тот шесть месяцев уже прослужил. — Я так по трапам по тревоге не бегал, как тогда бежал. Ворвался в лазарет. Слава богу, Селиванов этого матроса уже в чувство привёл. — Селиванов, получается, его спас? — Да, док дело свое знает. Он на меня, конечно, в обиде с лета. Но на службе не отразилось. Отразилось бы — его бы на "Разящем" уже не было. — Из-за меня? — Кать, Артём Сергеевич — взрослый уже мальчик. Он всё правильно понял. И офицер он хороший. И врач. — А потом? Этот Сергеев рассказал, из-за чего он так? — Куда ж он делся. Рассказал. Сначала доку. Тот ему даже посочувствовал. Потом мне. Потом прокуратуре. Потом ещё маме своей и сестре. Они приехали Ленобласти. Только первому он это другу своему матросу Михальчуку рассказал. И тот его не поддержал. — Он из-за девушки? Да? — Как догадалась? — Ты сказал, что ему Артём посочувствовал. Стало понятно. Только я с Артёмом даже и не знакома толком. — Катюш, я, конечно, немного ревную. Но в тебе вот совсем-совсем не сомневаюсь. А этот Сергеев в школе ещё за девушкой ухаживал. И она вроде отвечала ему даже, надежда была. Или авансы какие-то давала. Кто их уже знает. А тут, понимаешь, статус сменила. Замуж вышла. Фотографии навыкладывала. Вот Михальчук и прошёлся по её моральным качествам. Хотя, собственно, чего… Сергеев её замуж не звал. Она ему ничего не обещала. Эти два архаровца подрались в кубрике. Об этом я узнал, получается, спустя почти сутки. А потом Сергеев думал-думал. И надумал. Ничего лучше не нашёл. Ну и началось.

— Вадь, и что будет? — Ну, что… Старшину разжаловали уже. За то, что не доложил о драке. Мне вкатают выговорешник. Вроде в личное дело не будут заносить. Сергеев в госпитале. Комиссия будет. Полежит, домой поедет. Или на берегу дослуживать будет. На боевом корабле с такой психикой не место. Я ещё раз вместе с доктором весь личный состав просмотрю. Нам в море через десять дней.

Катя вздохнула. — Жаль, Новый год не сможем вместе провести. — Да уж. Вот так получается. Подожди, я хочу тебе кое-что отдать. Вадим поднялся, сходил в коридор. — Держи. У тебя должен быть свой комплект. Это от верхнего замка. Это от нижнего. Это почтовый ящик. — Мне? Катя за минуту до этого ещё хотела спросить Вадима про блондинистую докторшу из госпиталя. Но сейчас все вопросы выветрились из головы. — Конечно тебе. У хозяйки должен быть свой ключ. Если ещё задумаешь приехать, всегда сможешь попасть домой. Так? Катя повисла на Вадиме. — Спасибо!

Глянули на часы, уже поздний вечер. Катя боялась спросить. Вадим её опередил. — Мне на службу к восьми. Но в двенадцать тридцать я железно вернусь. На обед. И потом смогу тебя проводить. Правда только до такси. Ты спи утром. — Вот ещё! — фыркнула Катя, — Ты на завтрак что любишь? — Овсянку. Бутерброд с сыром. И кофе. — Заказ принят.

После нежной ночи Катя была полна сил. Слышала, как встал Вадим, ушёл в душ. Выскользнула из постели.