Ветер с севера

Ничего не произошло. Пройдя среди гранитных глыб, он оказался в роще старых дубов, не слишком высоких, но корявых. Между их охватистыми стволами рос подлесок, но когда Ролло прошел дальше, то обнаружил, что здесь роща расчищена и лунный свет, пробиваясь сквозь кроны, ложится на траву, освещая стволы до самых узловатых корней. Далее дубы расступились, и перед ним открылась небольшая насыпь. Она была абсолютно круглой, явно созданной рукой человека. Насыпь кольцом охватывала неотесанные гранитные глыбы. Иные из них стояли стоймя, некоторые рухнули и теперь были наполовину скрыты высокими травами. Одна из глыб в дальнем конце круглой площадки возвышалась над всеми остальными. Это был настоящий исполин. Прямо перед ним лежала плоская сланцевая плита, напоминающая стол либо же алтарь. Один ее край почти ушел в землю, другой же, обращенный к глыбе, был приподнят. Подле него стояла Эмма, разглядывая в лунном свете изображения, высеченные на одной из граней исполина.

Когда Ролло поднялся на площадку и под ногами у него захрустел мелкий гравий, она оглянулась.

– О, это ты, язычник. Значит, хватило духу решиться?

Ее голос был спокоен, и это придало Ролло уверенности.

– Я пришел за тобой. Идем, нам нечего здесь делать.

– Отчего же? Разве это не впечатляет?

Она сделала жест, указывая на многочисленные изображения.

– Посмотри, как красиво. Древние, видно, были большими умельцами.

Ролло приблизился и теперь мог разглядеть на неровной стене причудливую резьбу – не то свернувшиеся кольцом змеи, не то смотанные веревки.

– Да, недурно. Однако нам следует уйти. Это могильник и святилище старых богов, и мне кажется, что я чувствую их взгляды спиною.

Он взял было ее за локоть, но она вырвалась, беспечно смеясь.

– Ты боишься, язычник? Это все от того, что твои боги не в силах защитить тебя от старых демонов. Мой же Господь силен, и я под его рукой. Для меня это всего лишь старые камни, в которых нет ничего дурного.

И она громко запела литанию.

Ее голос высоко вознесся под звездным небом. Каменные глыбы безмолвно внимали этим новым для них звукам. Однако Ролло по-прежнему казалось, что он ощущает чье-то присутствие. Он оглядывался, прислушиваясь к шелесту колышимой ветром листвы.

– Оставь, Птичка. Нельзя оскорблять чужую веру.

Эмма хмыкнула, но умолкла.

– Что я слышу! Ты ли это, могучий ярл, пирующий со своими приспешниками и шлюхами в соборах? Стыдись, великий Ролло Нормандский! Ты изменяешь себе!

В ее голосе слышалась издевка. Ролло облокотился на один из камней и сложил на груди руки.

– Хорошо. Мы можем остаться здесь. Но это пустынное и заброшенное место. Что нам тут делать?

– Здесь красиво, – ответила девушка, вскинула руки к небу и закружилась.

Наконец она остановилась, все еще возбужденно дыша.

– У нас, вблизи Гилария, было нечто подобное и такой же алтарь. Во всяком случае, не менее огромный.

– Ты уже говорила. Ты спала на нем со своим женихом.

– Так и было. Камень еще хранил дневное тепло, и мы на нем прекрасно отдохнули. А этот…

Она коснулась сланцевой плиты.

– О, очень холодный! Однако он сохранился на удивление. Обычно такие глыбы разбивают на части для постройки жилищ благородных людей и каменных оград.

Она вдруг уперлась ладонями и легким прыжком вскочила на алтарь.

– Знаешь, норманн, что мне все это напоминает? Ночь перед тем, как вы ворвались в Гиларий. Ах, как же я тогда была счастлива! И тот, кто был со мной, тоже пугался этих глыб, пока я не заставила его перестать бояться. Однако, клянусь небом, с ним мне было куда приятнее проводить время, чем с тобой, язычник.

– Даже не сомневаюсь, – буркнул Ролло.

Он несколько растерялся, когда девушка взобралась на жертвенник. Луна светила ей в спину, и Эмма казалась ему окруженной странным сиянием. Ролло стало не по себе. Приблизившись, он схватил девушку за щиколотку и потянул к себе.

– Довольно! Спускайся, мы уходим.

Он все еще держал ее за ногу, когда другой она ударила его в грудь, оттолкнув, и тут же вскочила, перебежав на более высокий край алтаря.

– Не прикасайся ко мне! Можешь убираться, если тебя так страшат мертвые камни.

Ролло почувствовал гнев, но сдержал себя. Видимо, Эмма все еще находится под действием чар Мервина, ибо поступает, как безумная.

– Успокойся, – миролюбиво сказал он. – Уже поздно, и Мервин заждался нас с горячей похлебкой. Он был бы недоволен, если бы узнал, что ты попираешь ногами алтарь его божества.

– Он не ждет нас. Я видела, как он уходил, когда мы сидели на склоне. Его трудно было не заметить при лунном свете.

Она вдруг улыбнулась, блеснув зубами.

– А ведь ты все-таки оробел, Ролло-левша.

Она рассмеялась, ощущая свое превосходство над ним. Когда они покинут рощу, он вновь начнет ею помыкать, но здесь даже в его присутствии она чувствовала себя совершенно свободной. И это веселило ее. Подхватив край хламиды, девушка закружилась, поглядывая на викинга с насмешкой, и вдруг запела:

Средь лесов и среди вод
Леса дух меня зовет:
Ночью тихой, ночью лунной
Выйди к эльфам в хоровод!..