Ветер с севера

Нед нередко слышал, как его телохранительницы хвалятся друг перед другом успехами в постели. Какое-то время он недоумевал – зачем они это делают? Потом, по зрелом размышлении и не без участия умного Бордонара, пришел к выводу: таким образом, как в стае зверей, они выбирают самого сильного самца для размножения, обмениваясь информацией о его способностях. Этакая природная защита рода от того, чтобы размножились слабые особи.

Оттуда и обычай поединков у женщин – самая сильная женщина берет себе самого сильного самца. Но, возможно, это были лишь домыслы Неда и Бордонара. А болтливость ардок – лишь особенность этой расы, они привыкли вести долгие беседы зимними вечерами.

В будущем Нед решил постепенно искоренить эту самую ардско-женскую особенность. Ведь все-таки он собрался возродить Ширдуан, хотя и в несколько измененном под свои планы виде. Он решил создать элитную гвардию, способную противостоять любым воинам мира. А в Ширдуан считается преступлением выдать любую информацию тому, кто не имеет права ее знать.

Что же касается наличия телохранителей – почему бы и нет? Хуже-то не будет. Ведь Нед знал, что убийцы где-то рядом. Конечно, вряд ли эти девчонки смогут долго простоять против шатриев, а тем более против атроков, но какое-то время они ему дадут, пусть и ценой своей жизни. Жестоко? Наверное, да. Но такова жизнь.

Впрочем, сами девушки и не рассчитывали прожить долго и, как следовало из их объяснений, развлекались вовсю еще и поэтому.

Просители молчали. Их оказалось семь человек. Три пары – мужчины и женщины. И женщина, кого-то ему сильно напоминавшая. Он присмотрелся и понял – это та же Салли, только гораздо старше. Мать девушки.

Среди мужчин выделялся кузнец – мужчина высокого роста, широкоплечий, с грубым толстогубым лицом, «украшенным» тяжелыми надглазьями. Он смотрел пристально, будто не веря своим глазам, одновременно опасливо и нагловато, как сильный, необузданный человек, не привыкший сдерживать свои желания и порывы, но вынужденный это делать в связи с ситуацией.

Все в комнате молчали.

– Приветствуем тебя, – откашлявшись, сказал трактирщик, когда молчание совсем уж затянулось, – у нас к тебе дело. Мы можем поговорить?

– Какое дело? – холодно спросил Нед, блуждая взглядом мимо пришедших и размышляя: «Когда же, в конце концов, появятся Герлат с товарищами? Очень не хватает лекаря, очень! За три дня умерли двадцать человек, и на деревенском кладбище появилось двадцать свежих могил. Если бы лекарь находился в деревне…»

В город поехать они пока не могли – Нед со дня на день ждал появления десанта солдат.

– Можно присесть? – угрюмо сказал трактирщик, нащупывая рукой высокий стул.

– Садитесь, – пожал плечами Нед и досадливо поморщился, – давайте к делу, а? У меня и без вас голова от проблем пухнет. Говорите, что вам нужно?

– Наши дети больны, – продолжил трактирщик, опустив глаза, – ходят слухи, это сделал ты… наказав их за грубость. Прошу тебя, убери проклятие. Мы все просим. Мы заплатим.

– Заплатим, – сказал кузнец, и от него пошла волна такой ненависти, что Неду стало слегка не по себе. От кузнеца можно ждать какой-нибудь гадости.

– Мне не надо платы, – спокойно сказал Нед, рассматривая присутствующих, – кроме одной. Быть верными. Не строить козней против меня, против нас. Вы способны не строить козней? Чувствую – нет, не способны. Кузнец меня ненавидит так, что готов пришибить прямо сейчас.

Телохранительницы подались вперед, держа руки на длинных мечах. Нед продолжил, указав на мать Салли:

– Вот эта женщина мечтает о моей смерти и ненавидит меня больше, чем кузнец. Трактирщик… в общем, вы ненавидите меня – все. И зачем мне вам помогать? Вы что, после этого полюбите меня всей душой? Я вообще подумываю – не выслать ли вас из деревни? Вы мне не нужны.

– Это жестоко, – растерянно проговорила мать Салли. – Ты должен понять боль матери! Как ты можешь?!

– Как я могу?! – рявкнул Нед, и телохранительницы до половины вытащили мечи из ножен. – А вы как могли? Когда надо мной измывались, а вы все видели – у вас ничего в душе не колыхнулось? А когда твой муж со своими людьми пришел меня убивать – у тебя ничего в душе не екнуло? Назовите хоть одну причину, по которой я должен вам помочь! Деньги? Деньги мне не нужны! Я сам их добуду. А захочу – отберу у вас! Все отберу! И пойдете по дороге нищие, босые, как я ходил!

– Прошу тебя, – мать Салли скользнула со стула и упала на колени перед Недом, упершись лбом в пол, – прошу! Вылечи мою дочь! Я все отдам! Я буду тебе служить! Я сделаю все, что ты захочешь! И дочь моя будет служить! Мы отработаем! Вылечи!

– Встань, – сразу остыл Нед, и его душу свело от отвращения к себе.

Из каких его глубин вырвалась эта обида, эта черная злоба, заставившая сказать именно те слова, что он сказал? Прежде Нед никогда не сказал бы такого. Но прежде он был другим… добрее.