Ветер с Востока

Но сперва офицер выглянул через входной люк на платформу, где восьмерка казаков бодро отстреливалась, щедро посылая пули в ночь и стараясь не высовываться из-за края. Проорал: «Отцепляй тросы и внутрь, уходим!» – убедился, что его услышали, и только после этого отправился на мостик – под учащающийся стук свинцовых «подарков» о корпус дирижабля и несмолкаемое стаккато бортовой автопушки. Сашу он застал на месте командира судна, как она и говорила. Капитанское кресло располагалось в задней части полукруглой рубки, на небольшом возвышении, и ноги устроившейся на сиденье маленькой девушки не доставали до пола – арабские боевые корабли, видимо, строились без расчета на то, что во главе их экипажа встанет человек ростом в полтора метра…

– Все готово, можно отчаливать, – сообщил Николай, входя и прикрывая за собой дверь.

– Слава богу! – Увидев его, Настина ученица попыталась вскочить. – Давай я на место навигатора переберусь…

– Тебе там будет удобнее?

– Нет, но…

– Тогда сиди… капитан. – Дронов, несмотря на всю тяжесть положения, улыбнулся. Прошагав в другой конец мостика, заложил руки за спину и глянул вниз, на порт, с высоты десятков метров. Занятый русскими причал теперь охватывало целое кольцо из огоньков, и за линией оцепления происходило активное движение – то ли подходили свежие силы, то ли уже прибывшие продолжали бестолково перестраиваться….

Дзинь! Слева от Николая, на уровне его локтя, лопнула и осыпалась осколками одна из прозрачных пластин, составляющих остекление рубки. Пробившая ее пуля глухо ударила в потолок. Мостик был скудно освещен единственной масляной лампой и зеленоватым сиянием циферблатов на деревянных панелях управления, однако какой-то остроглазый стрелок все же заметил массивный силуэт драгунского капитана. Хотя пуля могла быть и шальной…

– …Теперь вот этот дроссель на себя… – Александра, приподнявшись, пальцем указывала стоящему у рулевого колеса Черневому, за какой рычаг тянуть и какую кнопку жать. – На втором слева индикаторе стрелочка поползла?

– Да. – Бравый унтер отвечал неуверенно, как школяр-троечник у доски. – Вроде… как… Вот этот же – второй слева?

– Этот. Жмите теперь те две медные клавиши, у вас под рукой… Да, так. Стрелочка уже на зеленом поле?

– Ага.

– Второй дроссель на себя. И плавно, очень плавно – штурвал вправо, на пол-оборота…

Наставления юной сыщицы звучали не особо профессионально, однако же оказались действенными. Слабый гул раскручивающихся винтов перерос в ровное басовитое урчание, небесный корабль словно оттолкнулся от пристани и тронулся вперед, набирая высоту. Начал разворачиваться…

– Получилось… – оторопело пробормотал Черневой, излишне сильно стискивая пузатые ручки штурвала – даже в неверном свете одинокой лампы было заметно, как побелели его костяшки. – Иисус и Богородица, поверить не могу, получилось! Александра Александровна, вы…

– Пожалуйста, Егор Лукич, не отвлекайтесь. – Стажерка села удобней, уперлась локтями в подлокотники, сцепила пальцы перед грудью, хмурясь. – Еще не все.

Освещенный фонарями пятачок причального пандуса и огненное кольцо вокруг него постепенно удалялись, уходили вниз. Пули еще стучали по обшивке, но все реже. Конечно, на стенах города стояли пушки, и среди них, помимо допотопных «кытайчи», вполне могли найтись современные зенитные орудия – как полтора года назад, в Токмаке, где итогом подобного сюрприза стала гибель сотен российских солдат и аэронавтов. Однако артиллерийские расчеты явно не получили никаких приказов, а стрелять по своему почину, не зная, что толком происходит, не решились – ведь прошедшие мимо цели ядра падали бы на порт… Ташкентская артиллерия молчала, когда похищенный дирижабль с русским отрядом и спасенным пришельцем на борту разворачивался к городу кормой и уплывал по воздуху прочь, мигая хвостовыми огнями…

На мостике установилась звенящая тишина, пропитанная напряжением, – после первого облегчения, испытанного всеми в тот миг, когда сторожевик оторвался от платформы, никто не решался вслух сказать: «Все кончено, друзья, можно расслабиться». Как вскоре выяснилось – не зря. Тревожный вызов поступил по голосоотводу всего через четверть часа после того, как дирижабль пересек границу порта.

– Это есаул Скорнячкин, – прогудела медная труба возле поста управления огнем. – Я в кормовой пулеметной башенке, наблюдаю за тылом. Кажется, за нами кто-то идет…

– Схожу посмотрю, – кивнул Саше Дронов. – Веди пока прямо.

Основной корпус халифатского сторожевика по форме напоминал веретено, из которого снизу выступал нарост рубки. Кроме того, сзади к нему крепились две гондолы двигателей, и в нескольких местах на крутых боках выпирали округлые пузыри боевых постов, в основном пулеметных. Стеклянная башенка кормового стрелка располагалась на самом заднем кончике «веретена» и давала превосходный обзор, но на двух человек рассчитана никак не была, так что офицер не стал входить, лишь заглянул внутрь.

– Глядите, господин капитан. – указал рукой вниз сидящий за четырнадцатимиллиметровым пулеметом казак. – Во-он, левее, на десять часов… Крадется, кажись.