Ветер с Востока

Понк-понк-понк… Вж-ж-жи-и-и! Стрелковая башенка «роллс-ройса» с душераздирающим ржавым скрипом повернулась влево, потом вправо. Казак не отпускал гашетки, водя стволом пулемета как садовым шлангом, щедро поливая вражескую стоянку пулями. В ответ вместо выстрелов раздались заполошные вопли и испуганное конское ржание – дремавший лагерь просыпался, с ходу погружаясь в хаос и панику.

– Сигнал от обоза! – крикнул другой станичник, оставшийся снаружи. Действительно – над еловой рощей гасли три белые ракеты. Их выпустили с тракта, совсем близко…

– Будем держаться здесь, пока все повозки не пройдут. – Голос китайского «советника» из боевого отделения донесся глухо, как из бочки, – тот склонился над паровым котлом, подкручивая какие-то вентили на пучке тонких трубок. – Потом пропустим арьергард и последуем за ним, прикрывая.

– Угу. Если оно все-таки поедет, – уточнил Николай, кладя ладони на рулевое колесо – холодное, металлическое, скользкое. Прежде оно было покрыто чем-то, но сейчас на голом железе остались лишь следы клея. – И если не сломается через полсотни метров. Или мы не опрокинемся в кювет…

Пулемет вдруг словно поперхнулся. Хлопки выстрелов сделались глуше, а затем вовсе оборвались.

– Пули кончились! – выглянул из башни стрелок. – Давайте еще, быстрее!

– Скорнячкин, полезай внутрь, будешь Андронченко с оружием помогать, – распорядился капитан, мысленно обругав себя за то, что сразу не подумал о втором номере для пулемета.

– Николай Петрович, а вы не знаете, сколько пуль у англицкого «виккерса» в коробе? – Пока второй казак забирался в салон, первый уже спрыгнул со скамьи-подставки и открыл ящик для боеприпасов. Чтобы не копаться впотьмах, боец взболтал висящую под потолком проволочную сетку с химической лампой, заставив последнюю тускло мерцать.

– Сто тридцать вроде… Нет, это у крупнокалиберного. Тогда двести пятьдесят, скорее всего. Как у «перепелки».

Пока бойцы возились с перезарядкой, Дронов нервно посматривал в сторону лагеря. Паника там стихала, костры гасли один за другим, коротко вспыхивая напоследок, – очевидно, их спешно заливали водой из ведер. Всполохи оставшихся позволяли разглядеть, что все больше вооруженных людей стягивается навстречу нежданной угрозе.

– Значит, заряд неполный был, успели пострелять. – Андронченко отцепил пустой короб для пуль, позволив тому упасть на пол. – Я едва сотню выпустил.

Николай не ответил – в этот самый момент он услышал характерный высокий свист, почти слившийся с отдаленным хлопком: «Фьють!» Пуля…

– Ну вот, в нас уже стреляют, – заметил офицер, сжимая руль посильнее. Броневик был повернут к врагу правым бортом, и водительское место тоже находилось справа, что внушало беспокойство.

– Опомнились, гады, – натужно крякнул казак Скорнячкин, подавая в башню стальной ящичек, набитый свинцовыми «гостинцами». Оружие было куда новее самого бронеавтомобиля, но тоже не первой свежести – у современных пулеметов зарядные короба делали из материалов куда как полегче.

Фьють! Фьють! Фщ-щух! Пули свистели все чаще, к ним, судя по звуку, прибавились еще и стрелы. А ведь луком местные стрелки владели гораздо уверенней, нежели ружьями, засадить стрелу в окно или даже бойницу им было вполне по силам.

– Прикажете ответить, ваша милость? – поинтересовался дежуривший снаружи станичник. Он предусмотрительно держался вне круга света, не подставляясь зря, – даже сам Дронов его не видел. – А то обнаглеют супостаты, покуда перезарядимся.

– Нет, – качнул головой Николай, похлопывая ладонью по рулевому колесу. – Они уже потушили все огни, прицельно палить без толку, ничего не видно. Теперь только очередями садить, на подавление.

– Может, тогда и нам костер залить?

– Не надо, мы же отвлекаем. Просто сами к огню не суйтесь. А машину пусть видят и стреляют по ней, что ей сделается…

Андронченко в своей башенке лязгнул затвором, подтверждая конец перезарядки, и пулемет вновь ожил. К острым запахам сгорающего топлива и раскаленного металла в кабине примешался еще и мерзкий «аромат» углекислого газа – знаменитое «амбре современной войны», смесь преотвратная.

На тракте тем временем появились всадники – человек пятнадцать, и каждый вел в поводу лошадь. Они стремительно промчали до глиняных домиков заставы, где горели факелы, остановились там на минуту. Когда группа продолжила движение, число наездников удвоилось, а свободных лошадей не осталось.

– Авангард эскорта забрал Джибековых хлопцев, – доложил капитану Джантай. Слово «хлопцы» в отношении бравых джигитов, да еще из уст киргиза, звучало забавно, хотя вряд ли подхвативший его у казаков бугинец мог оценить это. – Первые арбы вижу, уже на дороге. Мчатся как черепахи напуганные.