Ветер с Востока. Дилогия (СИ)

— Мсье. — Маленькая англичанка опустила свою чашку на блюдце, с усталым видом прикрыла глаза.

— Да, Джейн?…

— Не допрашивайте гостя, пожалуйста.

— Как скажешь. — Атташе кривовато улыбнулся. — Простите, Николай. Я на старости лет стал немного параноиком, а некоторые дурные привычки въелись слишком глубоко. И не думал у вас что-то вызнавать. Просто… Последние несколько лет в воздухе что-то витает… как электричество перед грозой. Не замечали? А вы, господа?

— Что вы имеете в виду? — Вскинул брови немецкий барон.

— Первые полвека после Великой Войны были очень напряжёнными. — Тьерри взял круглое овсяное печенье, разломил его на две части. Затем на четыре. — Все готовились к продолжению, к новой войне. Потом, когда поколение сменилось, а старые обиды приугасли, народы стали задумываться о том, как жить дальше бок о бок. Началась заметная разрядка. Восстановление отношений между моей страной и вашей, господин барон — лучший тому пример. Роспуск ГСВГ — тоже о многом говорит. И вот, в последние несколько лет эта тенденция нарушилась.

Ламбер окончательно раскрошил печенье и высыпал овсяные крошки на своё блюдце:

— Если присмотреться, началось всё с экспансии России в Среднюю Азию. Послевоенный мир давно устоялся, границы империй установились на века — так все думали. И тут — одна из них начала расширяться. Мелочь, казалось бы — привести к покорности несколько варварских царьков. Но она может стать камешком, который вызовет лавину.

— О чём вы, полковник? — Настороженно поинтересовался Лисов. Переводить беседу на обсуждение политики ему явно не хотелось.

— Средняя Азия — под покровительством Халифата, верно? — Француз повернулся к нему и ткнул в отставника кофейной чашкой.

— Формально — нет. — Возразил Дронов вместо Лисова. Ему тоже не нравилось, как повернулся разговор, но это было интересно. Майору показалось, что сейчас он может выудить что-то важное из собеседника… или это важное позже выудит Настя, когда он перескажет ей слова француза.

— Однако все всё прекрасно понимают. — Ламбер звякнул чашечкой о усыпанное крошками блюдце. — И происходящее может… возможно, уже вызвало у многих власть имущих размышления — а так ли уж незыблемы границы Халифата? Можно ли его по-прежнему считать великой державой? Не пора ли нажать на него, и получить выгоду? Не захочет ли Венгрия при поддержке Австрии освободить от арабской власти румынское и болгарское княжества? Не пожелают ли Англия и Франция заполучить Суэцкий канал в своё пользование окончательно? Не задумается ли Россия о выгоде владения черноморскими проливами? Война в Азии пошатнула и без того зыбкую репутацию Халифата. Ещё немного — и его начнут делить. А делёжка может привести к конфликту между делящими. Англия едва ли захочет отдавать русским Дарданеллы. Францию обеспокоит расширение германских союзников. Понимаете? Всё это вполне может в итоге прикатиться к новой Великой войне.

— Хех, вы правы насчёт паранойи, мсье Ламбер. — Хохотнул Лисов. Прозвучало это довольно натянуто.

— О, нет, это просто размышления о геополитике, часть моей работы. — Качнул головой француз. — Паранойя выражается в некоторых моих подозрениях по иному поводу. Но, действительно, довольно об этом.

— Позвольте всё же чуть задержаться на этой теме. — Барон фон Шварцвальд коснулся уса, будто собравшись подкрутить кончик — но передумав. — Мы уже давно знакомы, однако прямо я вас не спрашивал… Вы сами как относитесь к возможной войне в Европе? Не сейчас, но когда-нибудь, если она вдруг случится?

— Я бы хотел, чтоб она случилась как можно позже. — Слабо улыбнулся атташе. — Ради блага моей родины. Франция живёт мыслями о мире, и война застанет её врасплох, даже если о ней будет объявлено за месяц. Франция не хочет думать о войне. У нас есть крепости на границе, у нас есть большая армия, чтобы защищать их — этого достаточно. Что мы будем делать, если война начнётся, как станет воевать эта армия — мы не думаем. Не хотим думать. Война — это страшно, господа. И Франция боится войны. А значит — проиграет её. Потому что страх — парализует. Потому дай нам Боже, чтоб войны не было. Хотя бы ещё лет сто. А там, глядишь, что-нибудь изменится.

К столу подошёл официант, оглядев собравшихся, спросил:

— Простите, господа. Кто из вас Николай Дронов?

— Я. — Майор обернулся.

— Вам просили передать записку. Её доставил извозчик.

Дронов взял листок с подноса в руках официанта, пробежал взглядом. Встал:

— Прошу прощения, господа. Мне нужно вас покинуть.

— Жаль. — Вздохнул подполковник Лисов. — Приятно было с вами познакомиться, Николай Петрович. Надеюсь, на той неделе мы снова увидимся. И можете считать, что я приглашаю вас в гости.

— Я тоже. — Закивал Сосновский. — Приходите в любой день, после пяти. Адреса можете узнать у вашего молодого друга, Павла.

— Ну а я живу в квартире около казарм городского гарнизона. — Ухмыльнулся фон Шварцвальд. — Приглашать туда не стану, жалкое зрелище. Вот будете в Киле — покажу вам свой особнячок. Не фамильный замок, как положено барону, но куда лучше съёмной комнаты. Увидимся, майор!..

* * *