Ветер с Востока. Дилогия (СИ)

Мятежники тоже увидели выползающую из-за рощи голову каравана и, воспользовавшись тем, что пулемёт сделал паузу, поднялись в атаку с яростным боевым кличем: «Хайт! Ха-а-айт!». Дронов не различил с такого расстояния отдельных воинов — ему показалось, будто от лагеря хлынула тёмная волна, на гребнях отблёскивающая оружейной сталью. Лишь справа он смог заметить идущий особняком, вдоль опушки, конный отряд. Немногие бунтари успели в суматохе отыскать своих коней, однако и их пропускать к обозу не хотелось.

— Пулемёт направо! — Крикнул он в салон. — Цель — всадники! Всем укрыться за машиной, под пули не лезть!

— Подаю пар на второй пулемёт, можно стрелять! — Добавил со своего места китаец.

Казак-пулемётчик не стал переспрашивать — крутанув башню, вдавил обе гашетки разом. Первых конников буквально смело, как будто они со всего маху напоролись на невидимый трос, протянутый поперёк пути — это было видно даже издалека, в неверном лунном свете. Паровая автопушка не хлопала — била. Звонко, оглушительно, короткими очередями: «Дынь-дынь-дынь! Дынь-дынь-дынь!». Её тяжёлые пули — конические, а не круглые, как у простых пулемётов — летели много точнее и крошили даже металл. Живая плоть вообще не была для них препятствием.

— Хорошо даже… что так темно. — Прошептал Николай, сглатывая. Ему лишь раз доводилось видеть, как такая крупнокалиберная очередь превращает людей и коней в кровавые ошмётки, разбрасывая куски тел и оторванные конечности на метры вокруг… Но он легко мог представить, что сейчас творится на фланге мятежников — и не хотел представлять. А пулемётчик методично водил стволом, от души расходуя заряды…

Ураган металла, смявший конницу, остановил всё наступление — боевые кличи стихли, пехота повстанцев опять залегла, не пройдя и трети пути до броневика, открыла бестолковую пальбу. Русский офицер перевёл дух — зря, как выяснилось. У бунтарей нашлись свои козыри. Из их лагеря донеслось гулкое, басовитое: «Бух!», и что-то большое пролетело над бронемашиной, тяжело ударило в землю позади неё. Второй выстрел — и второй снаряд срикошетил от земли где-то правее, с недолётом.

— Это ещё что? — Встрепенулся в боевом отсеке Алим — пользуясь тем, что казак зажёг лампу, он повторно осматривал двигатель.

— А это пушки. — Пояснил Дронов, не оборачиваясь — он почувствовал, как кровь отхлынула от лица, и не собирался демонстрировать китайцу свою бледность. — Тоже, наверное, от ханских войск подарок. Как же ваши молодцы их не углядели, а?

— Ван ба дань! — Воскликнул сын Поднебесной, ударяя кулаком по какой-то трубе. Капитан на всякий случай запомнил слово, но утончить его смысл решил позже:

— Стоять тут столбом больше нельзя, грузимся и едем. — Николай перегнулся через пассажирское сиденье и толкнул левую дверцу, заставляя её распахнуться. — Эй! Бойцы! Все внутрь, живо!

— А где караван? — Не успокаивался Алим.

— Арьергард только что прошёл.

— Тогда отступать рано! — Чуть ли не впервые с момента их знакомства китаец позволили себя проявить эмоции. Он был не на шутку обеспокоен. — Их настигнут! И нельзя допускать, чтобы пушки стреляли вслед!

— Значит…, — Дронов замер на пару секунд, гоняя в голове разные варианты действий. Уходить под гром пушек тоже не лучшая мысль, ещё прилетит в корму… Да и судьба обоза его волновала не меньше, чем Алима — ведь там Саша и его ребята. — Значит… будем атаковать.

— Как?

— Прямо в лоб, через их пехоту. Глядишь, пушки не рискнут стрелять. И не говорите, что это рискованный план, ладно? — Николай запер свою дверь и протянул руку, чтобы закрыть окно бронешторкой, однако нащупал на её месте лишь ржавые петли, рассыпающиеся под пальцами. Просто замечательно. Хорошо хоть, спереди сразу устроены узкие обзорные щели вместо лобового стекла, отваливаться нечему…

* * *

Как только остальные лазутчики набились внутрь, боевой автомобиль сдал назад, повернулся к врагу носом, и, утробно урча, жутким стальным зверем попёр в лобовую. Медленно и внушительно. А быстро бы и не вышло — слабосильный мотор, неумелый экипаж и путь в горку не способствовали. Однако мятежники не дрогнули — ведь однажды они уже одолели эту машину. Пули и стрелы теперь щёлкали по стальному корпусу почти беспрерывно. Снова громыхнули орудия повстанцев — и снова мимо.

— Жаль, фары нечем разжечь. — Пробормотал Николай, одной рукой вынимая из кобуры револьвер и кладя его на колени. — Здорово было бы их ослепить…

— Так что вы задумали?! — Чтобы перекрыть лязг металла и звон пулемётов, китаец вынужденно повысил голос.

— Ворвёмся в лагерь и положим артиллеристов! — Отозвался капитан, сосредоточено вертя руль, подставляя под огонь капот и левый борт машины. Он сам был рад проговорить всё вслух, чтобы разложить детали импровизированного плана по полочкам. — Вряд ли у этого сброда их много! Заодно смешаем их строй и побьём лошадей, по возможности, чтоб не преследовали!

— Нас убьют!

— А вот не я нас сюда притащил!

— Вы не поняли, я не в обиде! Но сейчас умирать рано, караван не успеет уйти!