Ветер с Востока. Лгунья

— Да ты настоящая конфетка, такая сладкая, что у меня руки сами к тебе прилипают. Всё время бы гладил, трогал. Такая ладная, что насмотреться на тебя не могу. Ладно, давай дальше, что там про плёнку и жир. Рассказывай, что в итоге случилось.

— А ничего не случилось. В инструкции все эти инстадивы рассказывали, как обматывать себя, а вот как снимать с себя эту плёнку не было ни слова. Я, как самая умная, подождала, попрыгала, а когда захотела снять, поняла, что никак она не снимается. Прилипла намертво. Вот так и хожу до сих пор. Жду.

— Чего? — сдерживаясь, но уже улыбаясь, спросил Асман.

— Может быть сама слезет?

— Вот тебе, детка, и лайфхак, — выдохнул мужчина и через секунду, только глянув в глаза друг друга, они оба смеялись, повалившись на свои спальные мешки.

У Асмана был к Нис один вопрос, самый важный вопрос, который все его желания относительно этой девочки связывал по рукам и ногам. Беременность. Она не взялась из ниоткуда и это самое главное с чем нужно было разобраться, чтобы думать дальше и принимать какие-то решения. Выбрав время, когда Нис просто сидела и смотрела из палатки на водную гладь озера, которая сейчас играла солнечными бликами, Асман подсел поближе и решился на разговор.

— Нис, давай поговорим серьёзно.

— Давай. Если получится, — девушка повернула голову и с любопытством, но без улыбки оглядела его с ног до головы. — Вообще-то я всегда всё серьёзно тебе рассказываю.

— Нис, ты же знаешь, что беременна?

Девушка заметно напряглась, и её взгляд стал пристальным, через несколько секунд она молча кивнула.

— Кто отец ребёнка? — не стал ходить кругами Асман.

Нис протяжно вздохнула, изучая лицо мужчины, а потом снова уставилась на озеро.

— Ни-и-и-и-с-с-с-с, — позвал тихо Асман, тем самым требуя ответа.

— Я не знаю, — пожала она плечами, и несколько раз моргнула, прогоняя подступающие слёзы. — Стараюсь об этом не думать.

— Почему? Как так получилось?

— Ты реально хочешь это знать?

— Да. Я опережу твой вопрос и сразу обозначу ситуацию. Ты мне нравишься. Очень нравишься, но я должен понимать можем ли мы стать близки. Если у тебя остались где-то незаконченные отношения, то я никогда не буду третьим. Ты должна полностью и без оглядки принадлежать мне. Я жуткий собственник.

— Остановись, Асман. Меня настораживают такие властные заявления, что я должна полностью кому-то принадлежать. Мы свободные люди. Ты уже знаешь, что я была в Эмиратах и знаю, что такое «принадлежать полностью». Когда женщина — это никто, когда мужчина решает не только что она должна делать и как себя вести, но и распоряжается её жизнью. «Русский язык очень красив и очень богат», мой учитель русского каждый урок начинал с этих слов. И у нас есть такое странное для многих других народов, потому что у них его нет, слово — это милосердие. Для меня это слово в своём полном варианте звучало, как милое сердце.

Нис снова смотрела на Асмана и по её щекам всё же потекли те самые, спрятанные в душе горькие слёзы.

— Так вот там в Эмиратах я видела глаза мужчин, в которых я искала именно это милосердие. Тогда я поняла, что милосердие — это не милое сердце, а милостивое. Я искала эту милость, ждала, что надо мной сжалятся, потому что не сделала ничего дурного, но все глаза смотрели на меня или с презрением или равнодушно. Только моё обнажённое тело, сгорающее под палящими лучами солнца, вызывало любопытство и злорадство.

Асман пододвинулся поближе и обнял девушку, обещая своим жестом защиту.

— Расскажи.

— Хорошо.

Единственное, что пропустила в своём рассказе Нис — это описание где она была, понимая, что те люди, наделённые огромной властью, не простят ей огласки и любой информации, которая может их опорочить. Не стала она рассказывать и подробности ночи, просто озвучив, что ей пришлось провести ночь с мужчиной, к которому её привезли, что именно с ним она потеряла девственность и это оказалось самым роковым для неё.

— Отец, как позже выяснилось, отправил меня в Эмираты, чтобы выдать замуж. Он мой не настоящий отец — отчим, но всё провернул тайком из-подтишка. Но обидно, что моя мама и сестра не вступились за меня. Они все были на площади, когда меня привязывали к столбу. Знаешь, оказывается есть у них такой столб для наказаний. После всего, что произошло, нет у меня никаких отношений и родных у меня не осталось. И мужика того я не знаю.

— Как тебе удалось спастись? Твоё тело …? Кто-то вылечил тебя или хотя бы попытался.