Ветер с Востока. Лгунья

Тахир, как всегда, не нарушая своего ежедневного ритуала, когда не было собеседника, сидел в гостиной и читал. День закончился, но ещё не наступила ночь и можно расслабиться. Увидел выходящего из кухни Асмана и махнул ему рукой, приглашая к себе. Асман сел в кресло напротив и посмотрел на дядю:

— По тебе вижу, что ты хочешь со мной поговорить.

— Да, Асман, — мужчина был серьёзен. — Ты рассказал Нис о себе, о своей семье? Впереди свадьба, это нужно было сделать ещё раньше. Помнишь, знахарка об этом же тебе говорила.

— Ну, что-то рассказал, не всё конечно. Скажи, зачем её пугать?

— Я разве говорил: пугать?

— Тахир, я всё ей расскажу, но постепенно. Сейчас, когда она наконец-то пришла в себя и готовится к свадьбе, не хочу вести с ней никакие серьёзные разговоры. Я хочу устроить для неё настоящий праздник и этим закрыть прошлое и всё начать с начала. Ты же понимаешь, что от того, что она узнает, ничего не изменится. Она моя и я её не отпущу.

— Как знаешь, Асман. Как знаешь. Но в жизни иногда достаточно неосторожного слова или слова сказанного не вовремя и всё может мгновенно разрушиться. Не забывай, что ты выбрал себе в жёны русскую девочку. Если наша промолчит, зная требования к женщине, воспитанная в подчинении мужчине, просто спрячется сама в себе, то у русских эмоции все на виду, они живут ими и благодаря этому может так рвануть. Она весь мир разнесёт в пыль.

— Обещаю, что когда сыграем свадьбу и всё успокоится, я всё-всё расскажу Нис.

— Помни, сынок, что молчание иногда приводит к большим проблемам.

— Завтра свадьба, Тахир. Нужно выспаться. Пойду пригляжу за Нис, — не собираясь спорить, Асман поднялся.

Попрощавшись с недовольным Тахиром, как самый голодный в мире мужик, поспешил к своей любимой. Каждый день, сам себе удивлялся, как нежность к Нис затапливала душу. Никогда бы не подумал, что поцелуи и ласки могли так легко сводить с ума. Он уже ничего не хотел, только, чтобы Нис безотчётно отдавалась ему, а девчонка словно почувствовав над ним свою женскую силу, сама ластилась как кошка, гладила его тело, изучая пальчиками и пробуя на вкус губами и язычком. Только к разочарованию Асмана это не распространялось на его, стоявший в эти мгновения дыбом, член. Прижималась и нюхала кожу. Запускала пальчики в его завитки на груди и сжимала их, заглядывая ему в глаза. Асман в ответ рычал, как хищник, но улыбался.

— Всё хватит на сегодня, — наконец-то устав от ожидания, когда Нис наиграется, Асман схватил её за руку.

— Ты уходишь в другую спальню?

— С чего это? — не понимая сказанного Нис, уставился в её глаза.

— Ну примета такая, типа нельзя в ночь перед свадьбой спать вместе жениху и невесте.

Асман, так громко рассмеялся, что даже Тахир в гостиной услышав его раскатистый смех, вопросительно посмотрел в сторону лестницы.

— Нис, не выдумывай. Ты уже моя жена, мы спим с тобой в одной постели, на твоём пальчике моё кольцо, и я не собираюсь сегодня отказываться от близости с тобой. Потом каждый вечер будешь изучать меня, а сейчас…

Не договорив, Асман повернул девушку к себе спиной и прижал так, что она выдохнула, затаившись. Его рука, держа под грудью, не позволяла вырваться, другой он скользнул между плотно сжатых ног.

— Раскройся, для меня, Нис, как цветочек раскрывается солнцу, — горячо зашептал на ушко, целуя и языком скользя по его краю.

Нис на самом деле расслабилась, тело видно на гормональном фоне жадно требовало любви, жаркой, неистовой, страстной. Она выгнулась на сколько это было возможно, прижимаясь попкой к паху Асмана, а тот начал осыпать поцелуями её обнажённые плечи. Приподняв ногу жены, он медленно, словно смакуя, двинулся внутрь.

— О-о-о-о-о! — громко выдохнул. — Ты ждала меня, моя лгунья.

Рукой, которую положил на низ живота, он теперь сам, как можно плотнее прижимал к себе Нис. Они были одним целым, и это давало Асману такое эмоциональное наслаждение, что он не торопился, растягивая ещё больше тягучее удовольствие медленными, но размашистыми и глубокими толчками.

— Асман, пожалуйста, не так медленно, — запищала Нис, — я так хочу тебя сейчас. Сильно.

— Моя маленькая скромница, которая краснела от одних только слов, вошла во вкус? — хохотнул Асман, но просьбу выполнил, вышел и снова, резко ускоряясь, вошёл в горячее отзывчивое лоно.