Ветер (СИ)

— Я на дне! — Крикнул Матвей. Голос его немного дрожал.

— Осмотрись, как следует, точно на дне? — Попросил его отец.

Фонарик забегал по дну ямы.

— Точно. — Подтвердил сын.

— Отстегивай карабин и лови бутылку.

Матвей отстегнулся. Егор обмотал свободный конец вокруг себя. Потом он достал фонарик и посветил им в яму.

— Лови бутылку.

Пустая пластиковая бутылка стукнулась о дно. Матвей подобрал ее и пошел в сторону воды. Егор изо всех сил желал, чтобы эта жидкость оказалась нормальной питьевой водой. Матвей нагнулся над водой и утопил в ней бутылку.

— Попробуй, не соленая? — Попросил его отец.

Матвей нагнулся над водой по-собачьи и сделал глоток.

— Нет, нормальная, очень вкусная, как родниковая.

Камень с души свалился у отца семейства. В пещере жила еда и была вода, и смерть от недостатка того или другого пока им не грозила. Матвей набрал бутылку, но вместо того, чтобы сразу пойти к тросу немного прошелся по яме.

— Пап, здесь вещи чьи-то лежат! — Крикнул Матвей.

— Что за вещи? — Егор зашумел динамо, пытаясь достать светом до того места где стоял сын.

— Рюкзак и одежда.

— Тащи все сюда.

Матвей поднес находку к тому месту, где свисал конец буксировочного троса.

— Цепляй к карабину бутылку, одежду и рюкзак.

Матвей зацепил. Егор вытянул находку сына наружу. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, вещи пролежали здесь не одно десятилетие. Старый советский рюкзак из толстого брезента обветшал и с трудом выдерживал на весу свое содержимое.

— Цепляйся сам! — Крикнул Егор сыну.

Матвей поймал конец веревки, пристегнул карабин к ремню.

— Готов, тяни!

Подъем прошел проще. Матвей уже разобрался, какие от него требуются действия. Отец помог ему перевалиться через край ямы.

— Прогресс налицо, цифровая интоксикация постепенно покидает твой организм. — Подколол Егор сына.

Матвей не ответил на подколку.

— Что там лежит? — Кивнул он в сторону рюкзака.

— Еще не смотрел.

Отец нагнулся и попытался расстегнуть кожаные лямки. Неловко потянув, он оторвал их вместе с куском истлевшего брезента. На землю посыпалось содержимое рюкзака. Банки покатились под уклон. Матвей упал, как заправский голкипер в воротах, загородив телом падение.

Вместе с отцом они собрали банки. Бумажные этикетки на банках истлели и поблекли. Разобрать, что было внутри каждой из банок, не представлялось возможным. Этикетка рассыпалась от малейшего прикосновения. Кроме банок из рюкзака вывалился кое-какой инструмент. Раскладной нож, судя по нетронутому ржавчиной лезвию, из нержавеющей стали, пара металлических клиньев, для забивания в щели, старый железный фонарик, обросший окислами, так, что только по форме можно было признать в этом устройстве фонарь. Небольшой термос, с лопнувшей от старости, пластмассовой крышкой.

Крышка, от старости насмерть прилипла к горлышку. Егор попытался ее открыть, но она крошилась под пальцами. Егор разломал ее и понюхал содержимое термоса. Затем перевернул термос и потряс. К удивлению обеих из термоса вывалился бумажный цилиндр.

Егор поднял его и развернул. Бумага была обильно промаслена. Сквозь ее полупрозрачную поверхность проступал текст, написанный от руки.

— Похоже на послание из бутылки. Кто-то сквозь десятилетия оставил напоминание о себе. — Полусерьезно сказал Егор.

Он поднес бумагу ближе к глазам и прочел:

«Меня зовут Хомутов Игорь. Если вы читаете эту записку, значит мое исследование подводной реки окончилось неудачей. Согласно некоторым легендам башкиров именно в Черной пещере имелся проход глубоко в тело горы, где находилась огромная пещера, полная драгоценных самоцветов. Согласно их легендам, когда людей обуяла алчность, горные духи перекрыли доступ к пещере с драгоценностями подземной рекой. Смельчаки пытались проплыть под водой, задержав дыхание, но никто из них не вернулся. Я беру с собой кислородный баллон и маску. Надеюсь, мне повезет больше. 13.05.1974 г».

— М-да, как видим дело было не в кислороде. По крайней мере, теперь мы точно знаем, что по реке из пещеры не выбраться. Покойся с миром Хомутов Игорь.

Еще в рюкзаке обнаружилась окаменевшая соль в спичечном коробке, коробок спичек с полностью растворившейся серой на спичках, пачка таблеток сухого горючего, комсомольский билет, журнал «Крокодил», взятый, наверное, для создания стола в походных условиях, но самым интересным и нужным в сложившихся обстоятельствах была литровая банка, залитая под верх парафином. Чтобы не разбить банку, Игорь обмотал ее пеньковой веревкой, которая могла служить фитилем. В парафин были запаяны с десяток охотничьих спичек. В том, что они сохранили свои свойства, можно было не сомневаться.

— Не зря мы за водичкой сходили, правда, Матвей?

— Правда, пап. А ты думаешь консервы, которые старше тебя еще можно есть?

— Думаю, что с ними ничего не стало. Здесь ведь прохладно, температура как в холодильнике, консервы в таких условиях могут храниться вечно.

— Это хорошо, а то я как-то не хочу крысиный суп.

— Ладно, сын, отложим гурманский подвиг на потом, раз уж судьба сжалилась над нами. Поедим советских консервов. Они, кстати, абсолютно натуральные. Ты такого не ел, гарантирую.